Полупризнание

— Не могу. Инспектор Кадзи ведь ездил в Токио?

Ивамура молчал.

— С какой целью? — Накао подался вперед. — Полицейское управление выяснило, с какой целью. Но обнародовать эту информацию нельзя. Поэтому оно отправило в прокуратуру фальшивый протокол признания. Так?

— Не знаю. — Ивамура посмотрел на Накао пронизывающим взглядом. — А теперь давай я задам тебе вопрос. Если информацию нельзя обнародовать, о чем это говорит?

Накао не думал об этом. Нет, после того как всплыли «два дня неизвестности», он пытался размышлять на эту тему, но ничего конкретного в голову ему так и не пришло.

— Я не знаю. Но, раз полиция скрывает, значит, имел место какой-то дурной поступок. Так я считаю.

— Мы ничего не скрываем.

— Тогда почему прокуратура злится?

Некоторое время Ивамура молчал.

— Ты думаешь, Кадзи Соитиро способен совершить дурной поступок, о котором не должны узнать люди?

В памяти всплыла мягкая улыбка инспектора.

— …Я не знаю.

— Точно нет. Он убил жену и мог думать только о том, чтобы умереть. И сейчас у него те же чувства.

— Но Кадзи Соитиро…

«Он не стал умирать и пришел с повинной». Накао проглотил слова, которые вот-вот должны были вырваться.

Во взгляде Имамуры было что-то не то. Глаза полны гнева — и вместе с тем глубокой печали.

Накао испугался и растерялся. Ивамура говорит так не потому, что хочет защитить полицию. Он знает, зачем Кадзи ездил в Токио. И также знает, что тот не сделал ничего плохого.

Нет… Тогда совершенно непонятно. Если это не дурной поступок, то, наверное, нет необходимости врать прокуратуре?

— Господин Ивамура…

Когда сбитый с толку Накао начал говорить, на столе зазвонил телефон. Извинившись, Ивамура поднялся.