По моему лицу текли слезы, превращавшие крем от загара в жуткую массу с химическим мыльным привкусом у меня на губах.
— Я была во всем виновата, Мартин. Дуг дал мне понять это. Он больше не любил меня и не прикасался ко мне после этого. Он обожал Хлою. Ее утрата погубила наш брак. Дуг возненавидел меня, а я превратилась в ужасный призрак себя,
Он кивал, глядя на горизонт.
— Это предшествовало… таблеткам? Самолечение и спираль вины?
— Значит, ты читал об этом… разумеется, ты это сделал.
Он сокрушенно улыбнулся.
— После нашего ужина в Дип-Коув. После того, как ты сказала, что Стерлинг — это твой отец. Признаться, я кое-что посмотрел по этому поводу.
— Да, — тихо сказала я. — И мне ненавистно, когда все лицемерно советуют признаваться в своих психических расстройствах, чтобы избавиться от клейма жертвы, но тем не менее всегда осуждают людей с психическими расстройствами. Люди шепчутся и сплетничают у тебя за спиной. Ты становишься посмешищем, или назойливой пьяницей, или наркотизированной психопаткой, которая не может спасти свою внешность или удержать мужа, которого нельзя винить в том, что он уходит от нее. Ты превращаешься во фрика, не способного пережить трагедию из-за побочного ущерба, который лишь усугубляет положение. Ты превращаешься в лакомую пищу для газетных заголовков. Гораздо легче заболеть пневмонией, получить инфаркт или сломать ногу. Такое состояние удобно для людей. Это они понимают, — я с силой втянула воздух в легкие. — Вот видишь? Нам нужно поговорить о психическом здоровье.
Он промолчал. Я смотрела на его профиль в ожидании вердикта.
— Теперь ты ненавидишь меня? — тихо спросила я.
— Иди сюда, Эль.
Он обвил меня руками и обнял. Просто обнял. Наши разгоряченные тела были липкими от пота и лосьона от загара. Но его запах и массивность его тела были утешительными для меня. Он погладил мои волосы и поцеловал меня в губы.
— Я люблю тебя, Элли Тайлер, — прошептал он. — Я чертовски люблю тебя, и мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Ты хороший человек. Дорогой, удивительный, чуткий и творческий человек. И это не должно было случиться с тобой, и я ума не приложу, как отец Хлои мог бросить тебя после этого, после того, что вам пришлось вынести.
Я рыдала, пока он обнимал меня, мое тело сотрясалось в крупных, резких, припадочных конвульсиях. Я позволила этому случиться. Это было подобно кровопусканию, очищению, выпуску чудовищного пара, накопившегося в моей душе. Рассказать обо всем Мартину и чувствовать, что он по-прежнему обнимает меня — это было лучше любой терапии. Никакая терапия не могла бы сравниться с этим. Я как будто вернулась домой. Вместе с ним я находилась в безопасности. Он понимал и принимал это.
— Поэтому ты не хотела плавать со мной? — спросил он, когда я наконец успокоилась.
Я кивнула.
— Но на самом деле речь идет о морском прибое, правда? О высокой воде, водоворотах и сильных течениях, о больших волнах, которые заставляют чувствовать себя беспомощной?
Я шмыгнула носом, высморкалась и снова кивнула.
— Значит, мы можем с этим справиться. Смотри. Эта лагуна окружена стеной песка и коралловым рифом. Здесь тихо, как в ванне. Никаких течений. Никаких акул. Она мелководная. На поверхности нет даже ряби от ветра. Думаю, если мы войдем вместе и тебе не станет плохо, это будет большим шагом вперед. Ты готова попробовать… вместе со мной?
Я закусила губу и кивнула. Время пришло — время вернуться в море. Пора сделать шаг. Мне хотелось победить ощущение беспомощности, заставить его уйти. Это будет первым шагом, и очень мощным, если я смогу.