Мои щеки пылали. В груди шевельнулся росток гнева.
— Ты только что вернулась из Европы и с островов Кука. Как насчет твоего нового контракта?
— Я как-нибудь выкручусь.
Она застегнула пальто.
— Ты заметила, что делаешь все на его условиях? При этом он изолирует тебя от всех, включая меня. Он монополизирует твое время. Он выкладывается по полной и проводит с тобой каждую минуту, а потом дает задний ход, исчезает, и ты тоскуешь по нему. Потом, когда тебе становится реально плохо без него, он щелкает пальцами, — она неуклюже щелкнула, — и ты бросаешь все и бежишь к нему. Словно комнатная собачка. Он заставляет тебя принимать внезапное решение и обещать, что ты улетишь с ним к черту на рога, не давая тебе времени подумать или хотя бы перезвонить.
— Это я решаю, быть с ним или нет, Дана. Он меня ни к чему не принуждает.
Она уставилась на меня.
— В самом деле? Значит, это
Она взялась за ручку.
— Дана, это жестоко.
— Да как угодно, — она открыла дверь, слегка пошатываясь. Кажется, она выпила больше, чем я думала. Значит, все это не более чем пьяные разговоры.
— Как ты доберешься до дома? — спросила я.
— Отъ… сь, — проворчала она.
— Прошу прощения?
Она коротко рассмеялась, но ее глаза были такими грустными, словно ей хотелось плакать. С Даной это иногда случалось, и тогда начинались пьяные нежности.
— Останься здесь на ночь, Дана. Это раздвижной диван, и…
— Будь осторожна, — она погрозила мне пальцем. — Будь очень осторожна, Элли.
Когда она сказала это, меня обдало холодом от внезапной перемены в выражении ее лица.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что… У меня дурное предчувствие насчет этого человека. После того, как ты встречаешься с ним, в твоей ауре происходит что-то непонятное. Темное и плохое. С ним что-то глубоко не в порядке.