Именинница

— Один из нас продался — вот все, в чем я на сегодняшний день уверен. Кто-то, кому мы доверяли. И это может стать причиной не одной смерти. Я знаю Хермансон и чувствую, что с ней что-то не так… Проследи за ней, Свен. Я первый буду рад вычеркнуть ее из списка подозреваемых.

На последних милях все молчали. У Гренса пропало всякое желание говорить, а коллега на переднем пассажирском сиденье, похоже, осознал наконец, что лучший способ выправить ситуацию — отпустить ее.

Сёдерчёпинг — один из тех провинциальных городов, где лучше всего проводить лето. Люди на улицах улыбались, сверкала в лучах июньского солнца гладь Гёта-канала. Даже деревья давали здесь не такую тень, как в столице.

Деревянный дом по Гамла-Скулгатан идеально вписывался в эту дачную идиллию. Комиссар не предупредил хозяйку о своем приезде. Сегодняшний разговор на рассвете убедил его не делать этого. Припарковав машину возле ворот, Гренс устремился вверх по лестнице, так что стажеры едва за ним поспевали.

— Да?

Женщина на пороге на пару-тройку лет его старше. Пока все совпадало. Согласно сведениям налоговой службы, Шарлотта М. Андерсен не так давно вышла на пенсию.

— Эверт Гренс, комиссар криминального отдела полиции округа Сити. А это Лукас и Амелия, наши стажеры.

— Это вы разбудили меня сегодня утром.

— Да. Я приехал из Стокгольма.

Бывшая заведующая отделом опеки не выказала ни малейшего желания пускать гостей в дом, даже после того, как те предъявили полицейские удостоверения.

— В таком случае вы должны понимать, что проделали этот путь зря.

Фру Андерсен стояла перед ними прямая, как палка. И смотрела комиссару в глаза.

— Повторю еще раз, на случай, если вы не поняли. Я ни с кем не обсуждала этот вопрос, когда принимала решение, и не намерена делать это впредь.

— Боюсь, придется.

— Я ничего никому не должна, комиссар.

— Девочка, о которой идет речь, находится в серьезной опасности. Каждая секунда из тех, что мы с вами тратим на пустые разговоры, уменьшает ее шансы выжить. Впустите меня в дом, чтобы я мог вам все объяснить. А потом уже решайте, стоит ли говорить со мной дальше.

Женщина смотрела на полицейского, все такая же прямая и непреклонная. Похоже, в этот момент она все-таки осознала, насколько все серьезно, потому что неожиданно отступила в сторону.

— У вас тридцать минут.

Она жила одна. Гренс понял это по специфической ауре ее жилища, которую может почувствовать только тот, кто долгое время находился в похожем положении. Комиссар Гренс безошибочно узнавал такие дома — по витавшему в воздухе неуловимому запаху, расположению мебели и множеству других незаметных для обычного человека признаков.

— Я не приглашала вас, так что на кофе не рассчитывайте.