Долина

Дождь хлестал по лицу, и поэтому пришлось зажмуриться. Внизу, под открытым небом, раскинулся амфитеатр из отвесных скал и наклонных дорог, по которым курсировали гигантские самосвалы на огромных колесах, доверху нагруженные горной породой, и скользили ленты транспортеров, подвозящих породу к камнедробилкам. Все это напоминало один из кругов ада, где царили камни и металл. И шум тут стоял поистине адский: грохотали камнедробилки; с глухим металлическим стуком падали в кузова крупные куски скал; глухо ревели нагруженные ленты транспортеров; пронзительно пищали сигнальные приборы самосвалов, когда они подавали назад. И всю эту жутковатую картину дополняли вспышки молний. «Интересно, почему они не приостановят работы, пока не кончится гроза? – подумал Сервас. – Кто отдает распоряжения? Несомненно, Жанс… Но должны же быть строгие нормативы для работ со взрывчаткой»…

Вдруг земля ходуном заходила у них под ногами. Сервас отступил на шаг, а снизу, с противоположной стены карьера, поднялась туча пыли и каменных осколков, похожая на дым из выстрелившей пушки. Это и был обещанный взрыв…

Он нервно сглотнул. Вода стекала по затылку, и воротник рубашки совсем промок. Он взглянул на Циглер.

– Пошли, – сказала она.

Вот черт… Ирен обогнула скалу, нависшую над дорогой, которая вела к тому месту, где работали взрывники. Мартен шел следом за ней. Он увидел трех мужчин в касках и рабочих комбинезонах. Один из них наверняка был Грегори Боше… Под непрерывными вспышками молний пейзаж все время менялся. Наверху карьера, там, где дождь особенно старательно стучал по взъерошенным кустам, было темно, зато внизу все ярко освещали мощные прожектора, стоящие на машинах. Один из них, самый яркий, на несколько секунд оставлял след на сетчатке глаза. Когда они стали спускаться по наклонной дороге, соединявшей край карьера со средним уровнем, им показалось, что они, как спелеологи, попали в просторную пещеру. Внизу работало много народу, и их заметили. Рабочие подняли головы. И только тут они поняли, что на них единственных нет касок.

На среднем уровне, на пологом участке дороги, трое рабочих осматривали какой-то аппарат, стоящий на треноге. Видимо, это и был сейсмограф. Вокруг под дождем быстро оседала поднятая взрывом пыль. Один из рабочих указал на них рукой и сощурился под козырьком каски.

– Эй, вы! Что вы там делаете? Сюда посторонним нельзя! Где ваши каски?

– Грегори Боше? – крикнула Ирен.

Взгляд одного из рабочих, который смотрел на них в упор, резко изменился и потемнел. Такие взгляды они хорошо знали.

– Ну? – хрипло отозвался тот.

И в ту же секунду он уже улепетывал в противоположном направлении, как кролик, услышавший ружейный выстрел.

– Вот гад! – крикнула Циглер, бросаясь вдогонку.

Сервас рванул за ней. В ярком свете прожекторов было видно не так уж много путей для беглеца. Боше выбрал дорогу вниз, на дно карьера. Но вдруг резко свернул и пропал из поля зрения, скрывшись в широком проеме. Они подбежали к краю проема и увидели, что он спускается, спотыкаясь и падая, по крутому гребню из земли и камней, который вздыбился до уровня камнедробилок и ленты транспортера. И в тот самый момент, когда Сервас бросился к гребешку, а Циглер решила его обогнуть и тройным галопом добежать по дороге, весь свет в карьере внезапно погас.

– Дьявол! – выругался Мартен.

От неожиданности он потерял равновесие и покатился вниз, царапая руки и спину об острые края камней. Потом встал и начал спускаться дальше, стараясь держать равновесие, что было непросто без света, на уплывающей из-под ног осыпи, где со всех сторон со стуком катились камни. Но куда делся Боше? Время от времени карьер озаряли вспышки молний, и, когда он обнаружил, что буквально висит посередине спуска на крутой скале, у него так закружилась голова, что он не мог пошевелиться.

Однако дальнейшего спуска вниз не было. Он застыл на месте и насторожился. Рядом с ним кто-то был… чей-то силуэт. И этот кто-то поджидал его в темноте. Справа… Тут снова сверкнула молния, и Мартен его увидел: Боше пристально глядел на него из-под шлема вытаращенными, блестящими глазами. В них сверкало бешенство. В следующую секунду он бросился на Серваса, схватил за воротник рубашки и принялся толкать к краю обрыва. Мартен попытался высвободиться, но тот был выше ростом и сильнее.

Волна страха захлестнула сыщика: этот тип заставляет его балансировать над пустотой! Он вцепился в Боше, и они оба с криком полетели вниз.

Что-то острое больно впилось в спину Серваса, когда он приземлился на гудящую движущуюся поверхность. Десятки острых граней, выступов и иголок терзали его спину, бока и бедра. Поверхность под ним вибрировала и дрожала. Да к тому же еще и двигалась: они с Боше куда-то перемещались. Лента транспортера. Они приземлились прямиком на груженную камнями ленту транспортера. Но времени обдумать ситуацию у него не было: Боше уже сидел на нем верхом и дубасил его кулаками по ребрам так, что у него захватило дыхание. Грудь обожгла боль, и боль пронизала все межреберные нервы, когда они с Боше отчаянно и яростно дрались и толкались на острых камнях. Мартен чувствовал тяжесть навалившегося на него массивного тела, горячее тяжелое дыхание и резкий запах пота. Боше был мускулистый, но жирный. Еще через секунду он получил по лицу удар каской: противник бил жестким козырьком, как обычно в драке бьют головой, и нос Серваса словно взорвался, обдав губы горячей соленой кровью. В следующий миг он ничего не видел, кроме белых сверкающих точек. Наконец, ему удалось сплюнуть кровь, а дождь охладил лицо, и он попытался дать сдачи, но Боше почти лежал на нем, не давая как следует размахнуться. Дождь хлестал по лицу, заливал рот. Усталость проникала в каждую клеточку тела, и он чувствовал, как отчаянно часто бьется сердце, и вдруг испугался, что сейчас начнется приступ. А над ним поблескивало в темноте лицо Боше, и в ушах раздавалось его сиплое дыхание, которое время от времени перекрывало гудение транспортера и шум прыгающих по ленте камней. Сервас посмотрел вниз, и то, что он увидел, привело его в ужас: лента тащила их прямиком в мощные челюсти камнедробилки, которые ворочались в гигантском металлическом конусе. Их же может размолоть!

– Боше! – рявкнул он. – Отсюда надо выбираться! Нас разорвет в клочья!

Боше поднял голову, вращая побелевшими глазами. Мартен воспользовался этим и ударил его по носу и губам острым камнем, зажатым в руке. Ударил изо всех сил, хотя замахиваться было трудно, и услышал, как хрустнули нос и зубы Боше. «Око за око», – пронеслось у него в голове. Его вдруг охватило странное, дикое чувство, захлестнули ярость и адреналин, полностью уничтожив и страх, и боль. Но Боше, еще больше разъярившись из-за потери нескольких зубов, снова без оглядки бросился молотить его кулаками по ребрам, обливаясь потом и взревывая, как бык. Оба боксера повисли на канатах ринга. Но этому идиоту было плевать, что они сейчас окажутся в камнедробилке! Ему надо было взять верх! Выиграть матч… Вот скотина! Или он рассчитывал спрыгнуть с ленты в последний момент…