Бессознательно озираюсь. Не нахожу Андрея.
«Не дамся… Так просто не дамся… Хватит…»
Будто чужой волей взгляд шарит по полкам в поисках чего-то острого, травмоопасного, калечащего. Каменные руки тянутся к бритвенному станку. Они не мои… Это чужие руки! Чужое тело! Это не я хочу себя убить… Что я делаю в этом чужом теле?! Как сюда попала?..
Помогите…
Кто-нибудь…
Я тупо наблюдаю, как эта измотанная обезумевшая чужеродная оболочка пытается порезать запястья бритвенным станком, не понимая, что в лучшем случае он сможет лишь поцарапать, травмировать плоть, но не убить…
– Ты совсем ебанулась, идиотка?!
Сильный удар вышибает бритву из рук. Она ударяется о стену, разлетаясь на части. Меня хватают за лицо, сжимают до болезненных спазмов щёки. Заставляют посмотреть в бешеные голубые глаза, которые кажутся тёмно-синими от ниспадающей на них тени.
– Чё за цирк?! Если подыхать собралась, так НА! – он отпускает моё лицо, выхватывает из-за пояса пистолет, передёргивает затвор и с грохотом опускает его на тумбу рядом с раковиной.
Откуда-то берутся силы, я подскакиваю, хватаю оружие в чётком безумном желании направить его себе в рот и…
– Твою мать…
Щёку обжигает болезненной пощёчиной, после чего следует удар по руке и оглушительный выстрел!
Я сжимаюсь, закрываю голову руками, и, кажется, перестаю дышать. Совсем. Пистолет, отлетев в сторону, ударился о кафель, злобно выплюнул гильзу куда-то в сторону, после чего с грохотом упал в ванну, прямо к моим ногам.
– Су-ука-а… – голос, который сумбурно, странно и внезапно кажется чертовски знакомым, возвращает мне способность дышать, позволяет разжать пальцы, опустить руки и поднять голову, однако оценить обстановку мне не дают. Снова хватают за щёки, что-то твёрдое прижимается к губам, ударяется о зубы. Больно… В рот попадает горькая жидкость, обжигает глотку. Я кашляю.
– Лучше бы оставил тебя на этой грёбаной турбазе подыхать… дура ебанутая, – недовольно рычит мужчина, давая пару секунд отдышаться, а затем всё повторяется по новой. Боль на лице от грубых жестоких пальцев, стеклянное горлышко у моих губ, обжигающая жидкость, скатывающаяся по глотке в пищевод, а там и в желудок.
– Ты во мне чуть дыру не проделала, психопатка!
Ничего не отвечаю. Не могу, потому что язык не ворочается, сознание всё ещё обволакивает пелена растерянности и полнейшего непонимания происходящего. Слёзы продолжают течь по щекам (или это не слёзы?..), но выть звериным безумным воем уже не хочется. В горле першит и жжёт. А ещё голос этого совершенно чужого человека кажется вдруг успокаивающим, но далёким, чужим и в то же время… родным.
Меня отпускает. Медленно, будто пробираясь сквозь толщу мутной, грязной, талой воды я плыву к поверхности, выныриваю из этого безумия и кошмара, из ледяной пучины и ужаса.
Андрей…
Вспоминаю имя человека, который в третий раз пытается залить в меня водку прямо из горла так же неожиданно и внезапно, как забыла его мгновения назад. Когда прогремел выстрел. Когда подумала, что убила его… Снова кашляю, почти давлюсь огненной водой, но большая её часть всё равно проваливается по пищеводу вниз.