– Н-не н-адо… – отворачиваюсь, зажмуриваюсь. – Не н-адо больше… – и Андрей не настаивает.
Дрожу, зубы стучат, едва попадая друг на друга, одежда насквозь мокрая, я вся вымокла с ног до головы. Сверху по-прежнему льётся мощный поток воды. Бросаю короткий взгляд на мужчину – он оставляет меня в покое буквально на несколько секунд, чтобы выпить самому. И пьёт долго, жадно. Наблюдаю, как нервно дёргается кадык на его шее. Он тоже весь вымок, пока боролся со мной и моей панической атакой.
Мы встречаемся взглядами – безумный, испуганный мой и тяжёлый, хмурый его.
– Успокоилась? – Андрей отставляет бутылку на край тумбы с раковиной, куда некоторое время назад так безрассудно и агрессивно швырнул свой пистолет.
Не отвечаю. Дрожащими руками поднимаю оружие и протягиваю его владельцу.
– Что, всё? – он криво, по-злому усмехается. – Стреляться передумала?
– Да… – мой голос почти шёпот, неразборчивый хрип. – Простите…
Андрей забирает ствол и сразу выходит из ванной комнаты, оставляя дверь открытой.
Мне стоит больших усилий подняться на ноги и перекрыть ледяной душ. После такого стресса ноги ватные и еле держат, не чувствую некоторых частей тела, то ли остаточное после приступа, то ли от переохлаждения. Когда пытаюсь выбраться из ванной, едва не поскальзываюсь на мокром кафельном полу.
– Стой на месте! – командует вернувшийся Андрей, из-за чего трусливо вздрагиваю, сжимаюсь. Мне, кажется, что мужчина меня ударит, однако вместо этого происходит то, чего я совершенно не ожидаю…
– Нет! Не нужно… – хочу отстраниться, увеличить внезапно сократившееся расстояние между нами, но сил нет.
– Ты ещё спорить будешь? – он злится, продолжая укутывать меня в огромное банное полотенце. Оно тут же намокает, теплее от него, разумеется, не становится, и всё же… Мне неожиданно и странно льстит его забота. Пусть грубая, пусть не подкреплённая ничем действительно хорошим, кто знает, может, уже спустя несколько минут он изнасилует меня, как это сделал его хозяин, а я буду снова выть, биться в истерике и проклинать его, однако ж…
Меня обволакивает теплом и едва различимой смесью запахов – сигареты, алкоголь и, кажется, туалетная вода или духи. Они почти выветрились, носу удаётся распознать лёгкие нотки миндаля. Сердце сбивается с привычного ритма и безрассудно пускается в чёрную пропасть, когда этот грубый мужчина резко поднимает меня на руки и уносит из ванной, как я понимаю, в гостиную. Меня оставляют трястись от холода на краешке разложенного углового дивана, заправленного постельным бельём. Подушки, одеяло разбросаны, простыня смята – здесь кто-то спал. Возможно, не так давно. Возможно не один… По рукам ползут неприятные мурашки, но их быстро перебивает лютый холод сковавший тело.
Коротко осматриваюсь. Обстановка простая, аскетичная, без излишеств. Минимум мебели, никаких ковров или картинок на стенах, никакой техники типа телевизора или хотя бы радио, даже занавесок на окнах нет.
Андрей возвращается из соседней комнаты, держа в руках два свёрнутых пледа и большой махровый халат нежного розового цвета. Мужчина вряд ли станет носить такой. Почему-то эта дурацкая мысль даёт эфемерную надежду… Сама не знаю на что.
Он кидает оба пледа на диван, протягивает халат.
– Переоденься.
Отрицательно качаю головой. Должно быть, так по-детски.
– Хочешь простыть и сдохнуть? – с нажимом вопрошает Андрей, выгибая одну бровь. – Это теперь твой новый план самоумерщвления?
Мне вдруг хочется рассмеяться. Нервное. Но вместо этого я просто качаю головой, забираю халат из его протянутой руки. Мужчина тут же отворачивается и выходит из дома, негромко хлопнув дверью. А я ведь уже успела смириться с мыслью, что придётся раздеваться прямо перед ним. Не пришлось…