Воронихи,

– Нам надо поговорить о том, что случилось, – сказал Джексон.

Скарлетт продолжала смотреть в лобовое стекло. Пока они ехали сюда, она не могла произнести ни словечка. У нее не было сил придумать историю для прикрытия, объясняющую действия Гвен, ее хватило только на то, чтобы удержать автомобиль на шоссе, а саму себя – от слез. Она потерпела неудачу, и это означало, что Тиффани предстоит провести еще одну ужасную ночь, гадая, не станет ли ее очередной вздох последним.

Конечно, если подруга до сих пор жива. У Скарлетт просто руки чесались взять свою колоду Таро и пойти в библиотеку. Ей требовалось заклинание, чары-на-подтверждение-жизни, хоть что-нибудь, доказывающее, что сердце Тиффани по-прежнему бьется. Ей нужно было точно знать, что еще не слишком поздно, ведь Гвен вернула свои колдовские способности с избытком, и ее магия стала еще темнее и еще могущественнее. Если она готова была причинить вред Тифф даже до несчастного случая с балконом, то кто знает, чего можно ждать от нее сейчас?

Там, в лесу, Скарлетт отчасти хотелось сразу, не откладывая, ворваться в сарай, напасть на Гвен и заставить ту отвести ее к подруге.

Однако что она могла противопоставить противнице в такой схватке? Дождичком ее обрызгать? Несколько капель воды никак не повредили бы исходящей от Гвен тьме, которую она так отчетливо ощутила. Чтобы с ней справиться, нужны были объединенные силы Вороних.

– Ты когда-нибудь такое видела? Ты знаешь, что делала Гвен? – спросил Джексон.

– Конечно нет, – солгала девушка. – Наверное, это что-то из репертуара долбаных серийных убийц.

– Вряд ли у них есть обычай использовать пентаграммы и свечи, – возразил парень. – Это выглядело как ритуал какой-то. Это выглядело как… – Он надолго замолчал, будто подбирая верное слово, – это выглядело как колдовство.

Скарлетт обернулась посмотреть на него. Его лицо было бледным, а глаза чуть покраснели. Раньше она видела его злым и лицемерным. Видела добрым. Но никогда прежде она не видела его испуганным.

Она накрыла рукой его ладонь. Та оказалась теплой.

– Колдовства не существует.

Скарлетт сама услышала, как пискляво прозвучал ее голос. Она ни разу не произносила этих слов вслух. Большинство людей проживают свои жизни в ступоре невежества, они слишком тупы или лишены воображения, чтобы почувствовать магию, лежащую за пределами их восприятия. Ей всегда было жаль их, живущих в черно-белом мире, отделенных от головокружительного множества цветов тонкой завесой. Сейчас же она, не моргнув глазом, поменялась бы местами с любым из них, если это вернуло бы Тиффани. Какой смысл быть колдуньей, если ты не можешь защитить тех, кого любишь?

– Ладно тебе, Скарлетт, – покачал головой Джексон. – Ты прекрасно понимаешь, что мы видели. И что чувствовали. Взрыв, который сбил тебя с ног, – как ты его объяснишь?

Скарлетт пожала плечами и откинулась на спинку кресла.

– Никакой это был не взрыв, я просто споткнулась, когда ее увидела.

– Не ври мне, Скарлетт.

Он подвинулся на пассажирском сиденье, взял ее за плечи и развернул к себе. Она стиснула зубы, но ей хватило одного взгляда на его лицо, чтобы перестать сопротивляться. Слишком уж хорошо было знакомо ей написанное на нем чувство. Чувство отчаяния. То самое, которое она стала понимать лишь недавно, после исчезновения Тиффани.

– Я целый год наблюдал за вашим домом, – сказал Джексон. – Вы, Каппы, чем-то отличаетесь от всех остальных. В вас есть что-то странное. А сегодня в лесу я видел твое лицо. На нем не было удивления. Только тревога. – Он нахмурился и на некоторое время замолчал. – Гвен когда-то была одной из вас. Моя сестра была ее лучшей подругой. И после смерти сестры я нашел у нее много всякого. Помнишь пентаграмму на полу? Она часто рисовала этот символ в своих тетрадях и блокнотах. Так что просто расскажи мне, во что она вляпалась.

Звучавшего в его голосе отчаяния почти хватило, чтобы сломить решимость Скарлетт. Парень страдал ничуть не меньше, чем любая из Вороних. В некотором смысле даже и больше, ведь ему некому было довериться, не с кем поделиться темными, тревожными мыслями, которые рождало в нем горе. Но она не могла сказать ему правду, не поставив под удар Каппу.

– Мы всего лишь студенческое общество, – хрипло проговорила девушка.