Воронихи,

Предплечья Скарлетт покрылись гусиной кожей, и она потерла их ладонями.

– Эй, – Тиффани положила руку ей на плечо и заглянула прямо в глаза, – это был просто несчастный случай. Все будет хорошо, Скар, вот увидишь. Ты и я – самые крутые ведьмы в округе, ничего с нами не случится, и с нашими сестрами тоже. Мы этого не допустим. Если дойдет до дела, мы с тобой сами разберемся с Гвен. Но ты же видела своими глазами, что она не вернула свои колдовские способности. Связующее заклятье работает. Гвен даже слово «магия» произнести не может, куда ей кого-то убить! Нельзя допустить, чтобы из-за нее ты тоже потеряла свою силу.

Скарлетт посмотрела на свою подругу, свою сестру. Глаза Тиффани были большими, честными, и следовало признать правоту ее слов. Магическими силами рисковать нельзя. Скарлетт понятия не имела, кем она станет, если их не будет.

– Ты права, – сказала Скарлетт, испустив долгий вздох. – Я фигню какую-то сморозила.

Однако она, как ни старалась, не могла избавиться от мучительного чувства, что упускает нечто. Нечто до боли очевидное.

Нечто такое, что может стать причиной гибели еще одной из ее сестер.

Глава семнадцатая

Виви

Виви растирала ладонями руки не столько чтобы согреться, сколько чтобы избавиться от нервного озноба, вызванного тревожными событиями последних дней. И неожиданная встреча с Гвен, и история с горящими пугалами оставили у нее леденящее чувство, которое не смогло рассеять солнце Саванны. Теперь, когда девушка вошла на кладбище Бонавентура, оно только усилилось.

Деревья в этой части знаменитого кладбища росли так густо, что их кроны образовали подобие навеса, через который почти не просачивался лунный свет. Свисавший с дубов бородатый мох делал их похожими на плакальщиц в покрывалах, которые будто бы вечно скорбят о телах, что упокоились в их тени. Даже чахлые растения, пробившиеся меж надгробий, казались ослабшими от горя, их поникшая листва и бледные лепестки были до странности не похожи на пышную растительность, которая ассоциировалась у Виви с Саванной.

Кандидатки в молчании прокладывали себе путь среди могил. Им предстояло встретиться со старшими сестрами возле так называемой гробницы Рогатого Бога, что бы это ни значило – поиски в Интернете не дали никакой ясности.

– Посмотри вон туда, – шепнула Ариана.

Виви проследила за ее взглядом и увидела статую девочки, стоявшую на травянистом участке, обнесенном кованой оградой. Скульптор передал малейшие детали: от бантов в кудрявых волосах до пряжек на туфлях. Глаза девочки, большие, черные, словно следили за Виви и Арианой, когда те прибавили шагу, чтобы догнать своих товарок.

– Может быть, это здесь? – спросила Бейли, указывая на основательный мавзолей за купой дубовых деревьев.

И действительно, у входа в усыпальницу мерцал факел, а рядом виднелись темные фигуры.

– Удачно ты их нашла, – сказала Виви, которая, впрочем, не слишком рвалась узнать, что их ждет.

За Адскую неделю ей мало чем удалось произвести на свою Старшую хорошее впечатление, и теперь она все сильнее беспокоилась, сможет ли пройти окончательный отбор.

Когда они подошли к мавзолею, то обнаружили, что там их поджидают Далия, Скарлетт, Тиффани и Мэй – в их руках были свечи, а капюшоны длинных черных балахонов сдвинуты низко на лица. Старшие девушки стояли под портиком, на котором было высечено изображение перекошенного, гримасничающего лица мужчины, из висков которого росли рога.

– Приветствую вас, кандидатки, – произнесла Скарлетт, выступая вперед. – Мы позвали вас сюда сегодня, чтобы объяснить, как важно относиться всерьез к клятвам сестринства, и рассказать, что случается, если их нарушить. – Она указала рукой на простое мраморное надгробие по колено высотой, на котором была выгравирована фамилия Вотерс. – Это могила Эвелин Вотерс. Вернее даже будет сказать, что это надгробный памятник, установленный, чтобы увековечить ее память, но самого тела Эвелин тут нет. – И она взяла театральную паузу.

– А почему? – спросила наконец Бейли, заглатывая наживку.