Мария

– Почему, Маша? Кто ты?..

– Потому, что человек способен уничтожить себя сам, себя и всю землю.

– Маша, кто ты? – не успокаивался Виктор, ощущая, как к блаженству подступает страх, невиданный страх.

– Человек встал у меня на пути, пытаясь пресечь течение времени и изменить вечность, изменить меня!

– Кто ты?.. – взмолился Виктор.

Упавшая незаметно роза распалась на лепестки и залила черный гранит кровью. Солнце ушло за горизонт. Мир погрузился во тьму…

Мир пылал, истекал кровью. Поля боев остались почти нетронутыми, и трупный запах разметался по земле. Возвращаясь с востока, Генрих опередил свой отряд и ехал один на своем коне, еле передвигавшим покалеченные ноги. Генрих был весь в крови. Вся одежда, лицо, руки. Он чувствовал это, но не мог найти сил, смыть ее с себя.

Он направлялся к своему замку, проезжая мимо деревни, как услышал в одном из домов старушечье причитание. Он спустился с коня и направился к этому дому. Зачем это ему было нужно, он не понимал. На всем пути следовании он то и дело слышал стоны, да причитания. Темнело. Солнце разбрызгивало зловещий багрянец по всей округи, стараясь спрятать кровь, залившую ее.

Войдя в хижину, он увидел старуху, склонившуюся над телом молодого воина, видимо недавно вернувшимся, но умершего только что от ран. Старуха взглянула на Генриха, и ничего не сказав, вернулась к причитаниям. Генрих огляделся и вспомнил, что в один из соседних домов он поселил Грету, девочку, пришедшую к нему от Агнессы.

– Бабушка, не подскажешь, Грета где живет? – спросил он.

– В соседнем доме, – безучастно ответила старуха.

Выйдя наружу, Генрих обнаружил, как сгустились сумерки. Кровавый закат был уже готов погрузить округу во тьму. Дойдя до соседнего дома, Генрих расслышал детский голос:

– Господин! – Это была Грета.

Генрих бросился в хижину и тут же у самого порогу на лавке увидел Грету. Она была настолько худа, что казалось, порыв ветра, влетевший внутрь от открывающейся двери, мог сдуть ее.

– Господин, я знала, что вы вернетесь, – еле пролепетала она.

– Грета, я перенесу тебя к себе в замок.

– Уже поздно, господин, я видела его, – промолвила Грета.

– Кого, девочка?

– Черного всадника.

Генрих серьезно взглянул на девочку, после взял ее на руки и вынес из хижины. Тьма сгущалась.