Стены выложены светлой квадратной плиткой до середины, выше — крашенные масляной краской панели. Вдоль стен притаились приземистые кушетки. Деревянные двери приемного покоя открыты настежь, впускают в длинный коридор запахи цветущей липы.
«Айболит» провел гостью до лифта, пояснил:
— Нам удобнее будет поговорить в моем кабинете.
Та не возражала, мысленно формулируя главный вопрос, удерживая его и радуясь задержке.
Михаил Федорович провел ее в ординаторскую. Устроил в низеньком кресле напротив окна, сам расположился у стола. Сверкнул тонкой оправой.
— Может, водички? — предложил он, прерывая затянувшуюся паузу: Надежда никак не могла начать, крутила в руках носовой платок, ставила на колени сумочку, снова спускала ее на пол.
— Я пришла просить у вас помощи, — вместо ответа отозвалась она.
— Я весь внимание, — «Айболит» понимающе кивнул. — По телефону вы сказали, что вопрос касается вашей близкой родственницы, я вас правильно понял?
— Моей дочери, — Надежда внимательно посмотрела на хозяина кабинета. — Речь шла о моей дочери. Ей поставлен диагноз диссоциативное расстройство личности… Она поехала с отцом в Анапу, в экспедицию. И там у нее случился кризис, муж показал ее специалистам…
Она говорила как заведенная, боясь, что упустит что-то важное, а потом не сможет вернуться. Потому что озвучить то, что ее дочь психически нездорова, оказалось еще сложнее, чем думать об этом. Она не сразу заметила, как «Айболит» протестующе машет руками:
— Погодите-погодите, Надежда Ивановна! — она замолчала, наконец. Растерянно посмотрела на доктора. — Давайте обо всем по порядку. Сколько времени длится ваша ситуация, скажите мне.
— Несколько дней. Почти неделя.
Михаил Федорович почесал бровь.
— И под наблюдением какого кудесника находится ваша дочь?
— Андрис Александрович Страуме, у него клиника в Вильнюсе. На Черном море у него что-то вроде реабилитационного центра или закрытого пансионата…
— Да-да, я в курсе. Наш мир, знаете ли, весьма узок. Мы все, как говорится, спим под одним одеялом, — доктор, казалось, был озадачен: он снял очки, придвинул к себе футляр, достал из него мягкую квадратную тряпицу, протер стекла. — Я, знаете ли, очень высокого мнения об Андрисе Александровиче.
— Скажите, я хотела бы ее забрать оттуда, привезти в Москву. Возможно, в вашу клинику…
— Привозите, — «Айболит» пожал плечами.
Надежда опешила:
— То есть как «привозите»? Андрис Александрович не рекомендовал нам этого делать. Говорил о необходимости постановки на психоневрологический учет в этом случае.
ebooksa