Альтераты. Соль

22
18
20
22
24
26
28
30

Анна подставила лицо дождевым потокам.

— На казни. Меня убивали сейчас. Сотни людей, горячие каменные плиты под ногами, рев плети. Я все видела, чувствовала. Это моя смерть. Когда-то… Минуту назад я словно заново умирала, понимаешь? И он там был. Среди зрителей.

— Да кто он-то?! — Лера смахнула со лба прилипшую прядь.

— Андрис Александрович. Он был там, в толпе.

— Ты с ума сошла? — Лера резко поднялась, села напротив подруги, потянулась за промокшей насквозь рубашкой, набросила ее на плечи. — Как он мог там быть? Это же глюк, видение, — она растерянно подбирала слова. — Может, типа направленное сновидение?

Лера, сморщив переносицу, вспоминала все, что когда-либо слышала о применяемых современными психиатрами методиках лечения и диагностики — ее саму давно, с десятилетнего возраста, всячески пытались «лечить», избавить от тихих голосов из мира, недоступного живым. Внушение, направленное сновидение — одна из методик. К ней такую тоже применяли, чтобы она перестала слышать голоса с того света, перестала видеть его постояльцев.

Анна покачала головой, поджала к себе колени, обхватила их мокрыми ладонями. Дождь принес прохладу и облегчение. Мысли, словно ясные стеклышки древней мозаики, вертелись перед глазами, стоило лишь прикрыть веки. Все так на виду. Все так понятно, но она никак не могла ухватить суть.

Мозаика не складывалась: не хватало чего-то важного.

— Пойдем внутрь, а то простынем, — Лера потянула подругу в столовую. Та послушно встала, выжала волосы на мокрый пол, отклеила от тела прилипшую рубашку, хлопковые больничные брюки.

— Пошли, переоденемся, — подруга подтолкнула ее к выходу из столовой, захлопнула дверь на веранду.

Аня, словно во сне, шла за ней.

Древний браслет с затонувшего корабля.

Стражники с того света.

Жуткие знаки на теле, проявляющиеся ночью. Теперь она знала — не просто знаки. Это следы мучений. Откуда-то она помнила, как появился каждый из них.

Длинные шрамы на спине, плечах — девушка вздрогнула — ее били плетью.

Соль на губах… Обжигающе-горячая волна боли, как воспоминание. Ее раны поливали соленой водой. Анну опять бросило в жар. Девушка на мгновение замерла, прислонилась мокрой спиной к стене.

Женщина там, над волнами… Она шептала проклятия. Кому они были адресованы? Она, Аня, должна их кому-то передать?

Ты слышишь, милый, милый, разбиты мечты, Остался лёд да стылый ветер. Снова слышу, слышу: зовёшь ты из тьмы, Спасенья нет как нет надежды.

Слова взрывали сознание, музыка звучала лейтмотивом в голове, пульсировала ритмом, словно живая.

Анна прикрыла за собой дверь палаты, ноги запутались в ремнях брошенной на полу сумки, которую принес тот парень из лагеря археологов. Тим.

Девушка стянула с себя мокрую одежду, белье, вытерлась полотенцем, пригляделась — на сухой коже проступили шрамы. Девушка снова приложила к ним мокрую ткань рубашки — шрамы растаяли.