Токтар нам улыбался, сиял, совершенно не замечая, что творится с сестрой Назирой. Признаться, я тоже ее не понимал. Что же плохого в том, что джигит идет воевать с фашистами? И завидовал Токтару.
По-прежнему сидя к нам спиной, сестра Назира сняла косынку, провела ею по глазам.
— Ну, ладно. Вечером приходи на наше место. Мы с Канатом будем ждать, — сказала она, поднимаясь.
Сестра хотела взвалить вязанку на спину, но Токтар не позволил, поднял и ее, и мои дрова на свои широкие плечи и донес до аула.
— Отсюда уже недалеко, дотащим сами, — сказала сестра Назира, остановившись в начале улицы.
Токтар опустил вязанки на землю. Он и сестра постояли, не сводя друг с друга глаз. С его губ так и не сходила широкая, счастливая улыбка. А глаза сестры Назиры то и дело наполнялись слезами. Она провела ладонью по его лицу, взяла за руку.
— Вечером приходи. Мы тебя ждем, — напомнила она.
Вечером, когда меня послали на луг за нашими козами, я двух отогнал в сарай, а третью, белую, с прямыми рогами, привязал в кустах, на окраине аула. И, войдя в дом, сказал маме с самым невинным видом:
— А белая коза куда-то ушла. Один я искать боюсь. Там скоро будет темно.
— Пусть с тобой пойдет Назира, — распорядилась мать, ничего не подозревая.
Мы только этого и ждали, выскочили на улицу и побежали на место встречи, на холм, к одинокой яблоне. Я очень гордился своей хитростью, мне не терпелось поскорее рассказать Токтару, как я ловко провел свою мать. Сестра Назира и та отвлеклась от печальных мыслей, посмеялась вместе со мной.
Токтар еще не пришел. Я уселся на сухую прошлогоднюю траву, прислонившись спиной к стволу одинокой яблони, а сестра Назира занервничала, принялась ходить передо мной словно маятник.
— Канат-ай, когда он придет, отойди, пожалуйста, к забору, подожди меня там, — попросила сестра.
— Там темно. Мне одному страшно.
Честно говоря, мне хотелось послушать, что скажет на прощание Токтар сестре Назире.
— Не бойся, там никого нет. И вот возьми для храбрости это, — она нагнулась и протянула мне сук.
Я взял его и вспомнил, как здесь Бубитай гонялась с палкой за племянницей Тоштан. Может, именно с этой палкой.
— Ладно. Только не задерживайся, — сказал я, вздохнув.
— Я недолго.
Мы ждали Токтара, однако он почему-то не шел. Сумерки сгустились, стало темно, аул затих, готовясь ко сну. И вдруг на пороге своего дома снова затянула песню свихнувшаяся Бубитай. Я от неожиданности выронил палку.