— Дорогой комиссар, этого, скорее всего, не сможет сказать так сразу даже наш собственный юрист. Я сам, честно говоря, не имею ни малейшего понятия, о какой сумме будет идти речь. Всем этим занималась Вероника — у нее были несомненные способности к финансовым делам, и потом, она очень многому научилась у своего отца — в том, что касается акций и помещения капиталов.
— Кто-то говорил мне, что именно вы управляли делами вашей супруги.
В светло-карих глазах Турена промелькнула чуть заметная улыбка.
— Тот, кто вам это сказал, судя по всему, совершенно не представляет себе, что такое управлять таким гигантским предприятием, как многомиллионный бюджет. Я занимался его незначительной частью — управлением движимостью и недвижимостью, и только этой работы более чем достаточно для одного человека — на это уходила большая часть моего времени.
— Вы владели каким-нибудь состоянием до женитьбы?
— Вы говорите это таким тоном, как будто расследуете похождения брачного афериста, — голос его звучал почти весело. — Мне жаль разрушать эти ваши иллюзии. Я считался одним из самых богатых холостяков Стокгольма, хотя блеск моего золота, разумеется, померк на фоне фростелльских капиталов. И я, как это ни странно, женился на Веронике по той простой и банальной причине, что я был влюблен в нее. Пожалуй, влюблен — это слишком мягко сказано. Я просто обожал ее!
Некоторое время он молча курил, потом сказал горячо, почти умоляющее:
— Как, как мне объяснить вам, какая она была? Вы видели ее вчера, когда она вела себя невыносимо вздорно. Да-да, она могла быть и такой, я этого не отрицаю. Но то, что так очаровывало и восхищало меня семь лет назад — это ее жажда жизни, ее заразительный смех, ее буйный темперамент. Она была… она была замечательная женщина — или, лучше сказать, она была замечательна именно как женщина. Как человек она могла быть бесцеремонной, а порой и просто-напросто бессердечной, но это я обнаружил в ней гораздо позже. Хотя ко мне она всегда относилась справедливо и с пониманием. Она всегда была… добра ко мне — более, чем я этого заслуживал. Боюсь, что у меня не получилось хорошего некролога, я все смешал в одну кучу, но когда я пытаюсь выразить какую-то мысль, у меня всегда так получается. В первые годы нашей совместной жизни я был просто без ума от нее. Потом эротические переживания несколько поостыли, но я по-прежнему очень нежно относился к ней. И даже вчера, когда мы поссорились, разругались, я все равно надеялся, что мы снова помиримся, и я думаю, спаси меня бог, что она тоже любила меня.
«Да, — подумал Кристер, выжимая из своей машины сто пятьдесят километров в час. — Вполне возможно, что так оно и было».
На самом деле несколько неуклюжая характеристика Вероники, прозвучавшая из уст ее законного супруга, очень во многом совпадала с тем мимолетным впечатлением, которое возникло у самого Кристера.
Жизнерадостная, буйная, жизнелюбивая, но вместе с тем надменная и самонадеянная, привыкшая доминировать. Но перед Хенриком она спасовала, к удивлению всех присутствующих. Была ли она влюблена в него? Ничто вроде бы не говорило об обратном.
Дождь неожиданно прекратился, можно было отключить дворники на лобовом стекле, и теперь он снова мог ясно разглядеть ядовито-красный «феррари». Они приближались к Мярсте, и ему удалось на добрую сотню метров сократить расстояние между ними. До аэропорта оставалось всего около мили…
Когда спортивная машина вдруг резко оставила скоростную трассу и свернула на Е-4, комиссар Вик был настолько озадачен, что едва успел проделать тот же маневр.
Если он не направляется в Арланду, то куда же он вообще едет?
Упсала? Евле? Даларна?
Неужели Кристеру придется в конце концов отказаться от преследования из-за отсутствия бензина?
Теперь скорость была гораздо ниже, чем на скоростной трассе, но в его мозгу роилось слишком много вопросов, чтобы можно было облегченно вздохнуть и немного расслабиться.
Возможно, Хенрик Турен просто отправился на самую что ни на есть невинную прогулку, точно так же, как прошлой ночью предпринял совершенно бессмысленную поездку в Мальма. Невинную? Бессмысленную? С двумя большими чемоданами в багаже?..
Может быть, он хотел замести следы, выбросить что-нибудь? Окровавленную одежду? Ножницы?
Но для этого ему вряд ли понадобились бы чемоданы.
ebooksa