А чем он занимался да того, как отправился в Сёрмланд? Болтался по кабакам? Да, это звучало вполне естественно, жаль только, что он не мог назвать ни одного официанта или швейцара, который мог бы подтвердить его алиби.
— Нет, — сказал он. — Мне очень жаль, но у меня слишком незапоминающаяся внешность. И потом, я выбирал такие места, где мне раньше никогда не случалось бывать.
— Специально?
— Разумеется, специально. В «Погребке Оперы» и других наших излюбленных местах я рисковал столкнуться нос к носу с Вероникой и ее бородатым модельером. А для этого у меня было не то настроение.
Кристер поручня тем не менее двум своим парням обойти завтра те ресторанчики, которые он несколько неуверенно назвал. Гораздо больше времени займет выяснение его материального положения. Хотя оно, собственно говоря, может быть каким угодно — прочным или пошатнувшимся, миллионы все равно принадлежали Веронике, и если его охватило желание овладеть ими, то искушение убрать ее с дороги вполне могло оказаться слишком сильным.
Искушение убить… но ни в одном из их общих домов, а на совершенно нейтральной территории, в таком месте, которое не станут прямо связывать с ним.
Теперь Кристер вел машину совершенно автоматически, даже не обращал внимания, где они находятся, и чуть было снова не попал впросак. У Флоттсунда Хенрик Турен неожиданно свернул с европейского шоссе и поехал влево к чернеющей в темноте реке Фюрисон. Хотя этот идиллический отрезок дороги на Упсалу был прямее и короче, такой быстроходной машине, как «феррари», он не давал никаких преимуществ, поскольку полоса движения здесь была слишком узкой для обгонов. Среди полей возле Ультумы случилось то, что Кристер давно предусмотрел — огромный грузовик дальнего следования, едущий перед туренской машиной, навязал ей довольно небольшую скорость, и Кристер впервые за всю поездку приблизился к дай почти вплотную. Заднее окошко на откидной верхней части было совсем маленьким, так что сквозь него мало что можно было увидеть. Однако и то, что удалось рассмотреть, а достаточной мере озадачило Кристера — когда они случайно столкнулись на Лидингё на перекрестке Стокхольмсвеген и Стюревеген, он видел «феррари» совсем близко и готов был поклясться, что в тот момент Хенрик Турен был в машине один. Однако в эту минуту он был более чем убежден, что рядом с Хенриком на мазком переднем сидении сидит еще кто-то. Прежде чем он: успел понять, мужчина это или женщина, красный автомобиль резко рванулся вперед, потеснив встречный «сааб», и обогнал блокирующий его грузовик. Повторить этот фокус на широком неповоротливом «мерседесе» было бы равносильно самоубийству, так что Кристер, ворча себе под кос, вынужден был въехать в Упсалу, плетясь позади громадного грузовика.
Однако удача была на его стороне. На улице Дата Хаммаршельда он сумел-таки выбраться из-за преграды и снова увидел впереди себя «феррари». Затем оба водителя с одинаковым презрением к смерти стремительно съехали с холма Каролинабаккен, но тут маленький, автомобиль свернул за угол и затормозил перед гостиницей «жилле», а Кристера постигла неудача, поскольку дорогу ему перебежали несколько шумных студенческих компаний, которые чувствовали себя вправе использовать Дроттнинггатан в качестве прогулочного бульвара, а затем ему пришлось довольно долго кружить по кварталам возле Домского собора, чтобы найти свободное место на стоянке. Когда он, наконец, добрался до «жилле», «феррари» стоял пустой передним бампером к реке. В вестибюле гостиницы пожилой портье читал «Экспрессен»[22] с огромной фотографией Вероники Турен на первой странице.
— Директор Турен только что прибыл в вашу гостиницу, — сказал Кристер. — Он сейчас в ресторане?
Портье окинул его с головы до ног цепким изучающим взглядом, потом посмотрел на огромную газетную рубрику: «УБИЙСТВО НОЖНИЦАМИ В ДОМЕ МОД. МУЖ ПОДУЧАЕТ В НАСЛЕДСТВО ВОСЕМЬ МИЛЛИОНОВ».
— Он просил его не беспокоить. Очень просил его не беспокоить. Но, насколько я понимаю, полиция пренебрегает такими просьбами.
Он аккуратно написал номер комнаты на бумажке и протянул ее Кристеру.
— Прошу вас. Четвертый этаж. Советую воспользоваться лифтом.
Коридор с ковром во всю длину, двери по обеим сторонам, приглушенный свет… Здесь было так тихо, что казалось настоящим святотатством постучать в дверь.
— Да-да, войдите! — ответил ему голос Хенрика Турена.
Кристер послушался и вошел.
— Поставьте поднос на стол, — сказал Хенрик, который, стоя спиной к двери, задергивал тяжелые портьеры на окнах.
Он был в одной рубашке, его пиджак валялся на расстеленной кровати.
— Бутерброды прибыли! — объявил он и обернулся.
В комнате стало еще тише, чем в пустом гостиничном коридоре.
ebooksa