Штормовое предупреждение

Она смотрит в пол, не отвечает. Сидящая рядом полицейская ассистентка, защищая, обнимает ее за плечи. А за спиной Карл слышит голос Турстейна Бюле:

— Но ведь…

— Да, знаю, — говорит Карл. — Это не она. Но на ней одежда Карен. И она была в машине Карен.

Первым к Хелене подходит Бюле. Становится перед ней, и что-то заставляет ее поднять взгляд.

— Какого черта все это значит? — резко бросает он.

Хелена Трюсте апатично смотрит на него.

Они пытаются двадцать минут. Двадцать минут — абсолютно безрезультатно. Ступор не проходит, ни от горячего чая, ни от дружелюбных вопросов, ни от резких. Никому не удается вытянуть из Хелены Трюсте хоть слово. Ни Корнелису Лоотсу, ни Карлу Бьёркену, ни Турстейну Бюле. К чаю она не притрагивается, не плачет, не шевелит руками, лежащими на коленях. За двадцать минут Хелена Трюсте вроде даже не моргнула ни разу.

Наконец приезжает врач.

— Ей надо в больницу, — решительно произносит Свен Андерсе́н, быстро глянув на бледное как мел лицо и словно бы безжизненные темные глаза.

— Нет, сперва она поговорит с нами, — говорит Карл и, снова обернувшись к Хелене Трюсте, рявкает: — Где она? Открой пасть, черт побери!

— По-вашему, это подействует? — спокойно говорит врач и открывает саквояж.

Достает шприц и ампулу. Наполняет шприц, щелкает по нему пальцем, выпускает короткую, тонкую струйку. Потом опускается на корточки возле Хелены Трюсте.

Карл в бешенстве.

— Поймите, сейчас, когда вы заняты этой женщиной, Карен неизвестно где. Вероятно, ей грозит опасность, и мы должны узнать, где она.

— Я понимаю, но сейчас эта женщина — моя пациентка, — спокойно отвечает Андерсен, вынимает шприц, прижимает к плечу Хелены Трюсте маленький белый тампон.

Никакой реакции не заметно. После укола в бледном лице как будто бы ничего не меняется.

— Уильям Трюсте по-прежнему не отвечает по телефону? — спрашивает Карл.

Бюле качает головой.

— Я послал к дому Трюсте машину, но ребята еще и полпути не одолели. Дороги в заносах, — добавляет он.

— Направьте туда все наши ресурсы. Половину к Трюсте, остальных на винокурню, он вполне может быть и там. Мы трое разделимся — и тоже вперед. По коням!