Нормальные люди не попадают в такие обстоятельства. Карен не виновата в том, что случилось десять с лишним лет назад, но мне, кроме себя, винить некого. Карен не поймет. Будет твердить, что есть выход, решение, спасение.
Будто кто-то вообще способен одержать верх над Бу Рамнесом.
Эта мысль возвращает Эйлин к реальности. Она быстро смотрит на часы. Через полчаса надо браться за обед. Она наклоняется ближе к зеркалу, наметанным взглядом изучает, какие оттенки и уровни маскировки потребуются сегодня. Может, все прошло бы быстрее, не используй я столько кремов, мелькает в голове. Но тотчас же понимает, что так нельзя, дети непременно начнут задавать вопросы, по крайней мере Тюра. Или хуже того, будут смотреть на нее безмолвными, перепуганными глазами. Нет, ради них она вынуждена выкручиваться изо всех сил. Кроме того, Бу рассвирепеет, если она заставит его смотреть, как она выглядит на самом деле, без косметики. Особенно теперь, когда у него такой трудный период, сплошной стресс на работе, а вдобавок куча требований со стороны партии.
Ей вовсе не хочется его провоцировать.
25
— Что ж, во всяком случае, все это легко проверить через телефонную компанию, — тихо говорит Карен Турстейну Бюле, когда десять минут спустя они, приотстав шагов на пять, следом за Уильямом Трюсте идут по двору. — Очень уж он говорлив, вам не кажется? Прямо как не в меру ретивый торговец на рынке.
Турстейн Бюле улыбается:
— Верно. Но и я бы на его месте вел себя так же. Думаю, все-таки веселее сидеть день-деньской да прихлебывать односолодовое, чем штрафовать народ за самогоноварение и превышение скорости. Вдобавок в здешнем окружении. — Он кивает на окрестности.
Пока они шагают за Уильямом Трюсте через двор, тот взахлеб продолжает свои воодушевленные рассуждения, регулярно громко восклицает через плечо, стараясь перекричать ветер и шум моря:
— Мы здесь, у Гротов, осуществляем полный цикл, от начала и до конца. Точнее, от зерна до бутылки. Многие винокурни теперь закупают готовый солод, есть даже такие, что называют себя производителями виски, а сами даже сусла собственного не производят. Но здесь, на Ноорё, есть все необходимое, ячмень, вода, торф… Кстати, вы знаете, что мы до сих пор применяем старинные бродильные чаны? Насколько я знаю, мы единственные.
Турстейн Бюле немедля задает несколько вопросов об эффекте брожения, и Карен пропускает все это мимо ушей. Энтузиазм Трюсте весьма симпатичен, однако и утомителен.
Из главного здания Уильям Трюсте быстрым размашистым шагом ведет их к складскому помещению, где, по всей вероятности, находится сейчас Йенс Грот. Проходя мимо длинного двухэтажного строения, он останавливается, оборачивается к ним:
— Это солодовня. Вот в такой же я в молодости начинал свою карьеру, только в Шотландии, конечно. Проверял температуру, перелопачивал сырой ячмень, открывал и закрывал окна, чтобы поддерживать нужную температуру. Надо было прорастить зерно, но в определенный момент прервать процесс, чтобы затем высушить его и окурить дымом. Вы уверены, что у вас нет времени на настоящую экскурсию?
— К сожалению, — поспешно говорит Карен. — По крайней мере сегодня, но в другой раз с удовольствием, — добавляет она.
Уильям Трюсте бодро шагает дальше, останавливается перед большим зданием из красного кирпича. Немалые участки фасада покрыты той же черной сажей от угольных карьеров, которая словно пленкой затягивает на острове все дома и дорожные указатели. И здесь все попытки убрать эту грязь, кажется, давным-давно оставлены. Когда они входят внутрь, у Карен поневоле дух захватывает. Длинный коридор, по сторонам от пола до потолка сплошь полки с дубовыми бочками — головокружительное впечатление. На миг ее охватывает тревога, что все это может рухнуть и похоронить их под тоннами пахнущего виски дуба, но она не успевает дорисовать жуткую картину. Трюсте как будто наконец отказался от мысли изображать чичероне, спешит дальше. Воздух влажный и колючий, они минуют один поперечный проход за другим, всюду те же полки с рядами больших бочек. В конце концов Уильям Трюсте останавливается перед дверью, и Карен удивляется, что они до сих пор не столкнулись ни с одним сотрудником.
— Большинство взяли выходной на межпраздничные дни, — говорит Трюсте, как бы в ответ на ее безмолвный вопрос. — Но Йенс должен быть на месте. — Он быстро барабанит по косяку и, не дожидаясь ответа, распахивает дверь.
— Привет, Йенс. Тут полиция, хотят задать несколько вопросов. Не возражаете, если я вас оставлю? — добавляет он, обращаясь к Карен. — Жена будет рада, если я в кои-то веки приду домой вовремя…
— Разумеется. Мы дадим знать, если возникнут новые вопросы.
За большим письменным столом в углу сидит молодой блондин в очках, сдвинутых на лоб. Густые волосы стоят дыбом, будто он в расстройстве взъерошил их руками. Он встает и с любезной, слегка вопросительной улыбкой протягивает руку. Хотя в комнате прохладно, под мышками серой футболки виднеются темные пятна. Квадратное телосложение свидетельствует, что покуда крепкий молодой мужчина скоро превратится в толстяка.
— Йенс Грот, — представляется он. — Добро пожаловать, хотя я не очень понимаю, чем могу вам помочь.
ebooksa