На далеких рубежах

-- А вы и словом не заикнулись о баках?

-- Нет, товарищ полковник. Не хотел, чтобы меня завернули.

-- И про помпаж не докладывали?

-- Не докладывал. В этом не было нужды.

-- А подготовку к боевому дежурству проходили?

-- Так точно!

-- Кто конкретно проводил с вами подготовку?

-- Сам командир полка.

-- Он напоминал вам о том, что необходимо сообщать об отрыве подвесных баков?

-- Не помню. Кажется, нет, но при каждой аварийной ситуации... Да ведь это известно любому летчику.

-- Ага, значит, о подвесных баках речи не было? -- уцепился за эту фразу начштаба.

Телюкова начинали раздражать эти наивные наводящие вопросы.

-- А чего бы мы о них говорили? Сколько служу в полку, не знаю случая, чтобы подвесные баки сорвало.

-- Вот так оно и получается: давно гром не гремел, забыли, когда перекреститься надо.

-- Ничего мы не забыли, товарищ полковник! И если искать виновника, то это именно я. Заслуживаю -- судите. Только я почти уверен, что сбил нарушителя границы.

-- Почти! -- съязвил начальник штаба. -- В военном деле слово "почти" -- пустоцвет.

-- Я точно взял самолет в прицел, вот так, -- Телюков показал на пальцах.

-- Да, но кто докажет, что вы сбили бомбардировщик? Спикировал? Да ведь неизвестно, упал он или попросту ушел. А вот свой самолет погубили -- это уже факт. И терять свои самолеты для того лишь, чтобы прогнать нарушителя границы, -- это, знаете, далеко не подвиг. Вам определенно придется отвечать. Перед трибуналом. Понимаете?

Телюков промолчал.

-- У меня складывается такое впечатление, -- сказал после паузы Вознесенский, -- будто вы боитесь сказать что-либо против командира полка. Например, о недостатках в подготовке дежурных экипажей. Прошу говорить открыто и честно. Замалчивание не облегчит ваше положение.