-- Нет, этого "маде" мне не нужно.
Он распорол лодку и швырнул ее в море.
Таким образом, боевые дела шли совсем неплохо. В районе, где действовал полк, случилось только одно безнаказанное нарушение границы, да и то не по вине летчиков, а по вине КП дивизии, в данном случае полковника Вознесенского.
Капитана Телюкова и замполита Горбунова, особо отличившихся при защите воздушных рубежей Родины, представили к правительственной награде, а с майора Гришина сняли оба ранее наложенных взыскания. Каждый получил то, что заслужил.
Казалось бы, у подполковника Поддубного не было никаких оснований быть недовольным собой. Между тем за последнее время он часто появлялся на аэродроме, КП, в учебных классах мрачным и раздраженным. На подчиненных, правда, голоса не повышал, но за малейшую ошибку в учебных полетах взыскивал беспощадно. И все гнал летчиков на высоту, в стратосферу, или же придумывал такие упражнения, которые и Курсом боевой подготовки не предусматривались: например, стрельбу чуть ли не на бреющем полете и атаки на практическом потолке МиГ-17.
И сам иногда подымался на практический потолок и стрелял с кабрирования. Результаты этих стрельб были, очевидно, никудышные. Однажды он сорвался в штопор и падал с высоты пятнадцать тысяч метров до пяти тысяч. Вылез из кабины с взмокшим чубом и бледным лицом.
Загадочное поведение командира полка не на шутку встревожило замполита тем более что свои упражнения Поддубный на заносил в плановую таблицу. Иначе говоря, планировал одно, а делал другое.
-- Не понимаю вас, Иван Васильевич, и прошу объяснить, -- сказал как-то замполит. -- Что вам, жизнь надоела? Или вы, быть может, полагаете, что для командира полка летные правила не писаны?
-- Это небольшой эксперимент, -- уклончиво ответил Поддубный.
-- Но почему же вы держите его в тайне? Почему не заносите в плановую таблицу полета? Ведь вы сами каждый день подчеркиваете, что плановая таблица -- незыблемый закон. Выходит, закон для летчиков, но не для вас.
-- Берете меня за жабры, Андрей Федорович?
-- Беру, -- решительно наступал замполит.
-- Не хотите, значит, чтобы я разбился?
-- Странные вещи вы говорите...
Поддубный покосился на замполита.
-- А не приходило ли вам в голову, Андрей Федорович, -- сказал он, -что нам с вами скоро придется локти себе кусать?
-- То есть?
-- Да очень просто. Будем стоять на аэродроме и кусать локти, -повторил Поддубный. -- Я -- первый, затем -- вы, за вами -- Дроздов. И остальные -- все подряд.
Разговор этот завязался на СКП во время полетов, и, чтобы продолжить его, Поддубный попросил замполита зайти к нему вечерком.
-- Я вам покажу одну штуковину. Есть у меня прелюбопытнейший журнал, верее, статья из этого журнала. Приходите обязательно, Андрей Федорович.