— Кой черт, — подумал про себя сеньор Амброзио, — надо полагать, положение должно быть серьезное, если этот парень отказывается от налитой чашки тафии. Но он хорошо знает свое дело; я в нем уверен… Пойду-ка выпить пока…
Положение должно было быть довольно серьезное, если лоцман, скомандовав через рупор в машину «ход вперед! » взялся сам за штурвал и повел «Симона Боливара».
В течение двух часов пароход, идя под малыми парами, очень счастливо и благополучно лавировал между мелями и банками, загромождавшими узкий канал. Вдруг на судне почувствовали едва заметный толчок, затем слабое сотрясение, и оно внезапно остановилось.
— Тысяча чертей! — заревел капитан, пробудившийся от толчка. — Мы сели на мель!
Действительно, пароход врезался носом в густую илистую мель и лег на ней, подобно кайману, греющемуся на солнце.
— Ход назад! Полный пар! — кричит громовым голосом пьянчуга, разом протрезвев при виде опасности, грозящей его судну.
Винт бешено работает, но напрасно; пароход стоит неподвижно, как железная глыба.
— Сели на мель во время прилива! Придется ждать большого вала, чтобы сняться. Ждать, до каких пор? Негодяй, — кричит он на лоцмана, — ты врезался в мель, которую и слепой не мог бы не заметить, и ты еще называешься лоцманом! Да последний юнга, десятилетний мальчишка, сделал бы не хуже!
Капитан начинает все более и более тревожиться за свое судно и опасаться последствий этого неприятного случая, так как отлично сознает, что ждать придется очень долго, а запасы воды и корма для скота уже почти вышли. Он рассчитывал возобновить их, по обыкновению, в Мапе, а эта задержка могла повлечь за собой в самом непродолжительном времени потерю всего его груза.
Ввиду этого, вместо терпеливого и безучастного ожидания, когда сильный вал снимет его с мели, как это обычно делают чернокожие в подобных случаях, он решился немедленно предпринять что-нибудь, чтобы сняться, не теряя времени.
Приказав спустить шлюпку, он отправился с четырьмя гребцами исследовать характер этой мели, но осмотр привел его в полное отчаяние.
— Знаешь ли ты, негодяй, — обрушился он на лоцмана, — что если бы ты захотел умышленно посадить меня на мель, то не мог бы сделать этого лучше? Весь канал свободен по крайней мере на два кабельтова, и ты это знал, так как сам только что прошел по нему, чтобы дойти до моей последней стоянки, а ты посадил пароход на мель, которую должен был видеть за целые полмили! При этом ты не был пьян! .. Я, право, не знаю, что мне мешает отправить тебя квакать в эту зеленую тюрю!
— Не сердитесь, капитан… Сейчас прибудет дон Диего, он поможет вам сняться.
— Диего! — воскликнул капитан с нескрываемым недоверием. — Что ты мне рассказываешь? Как, разве он не у себя в деревне, на озере или в Мапе? Как он может знать, что мы сели на мель?
— Я не знаю! — растерянно пробормотал негр и вдруг весь задрожал как будто от страха. Неожиданное появление парусного судна, шедшего на всех парусах и быстро обогнувшего мель, делало дальнейшее разъяснение излишним.
Капитан сразу узнал одно из судов флотилии вождя Озерной деревни.
— При других обстоятельствах и во всякое другое время, — подумал он, — я благословил бы судьбу за его появление, но сегодня, не знаю почему, вид моего приятеля не предвещает мне ничего доброго… Меня окружает какая-то тайна, и я поневоле спрашиваю себя, чем все это кончится!
Между тем парусник, обогнув мель, проходит в открытое место, затем заворачивает и мчится прямо на корму парохода, с искусством, которое вызвало бы невольные аплодисменты у любого опытного моряка. Между двумя судами не осталось и полутора метров расстояния.
Но в данный момент у капитана на уме совсем другое, чем восхищение ловкостью маневров.
Едва только суда стали борт к борту, как с парусного судна, точно туча саранчи, налетело человек двадцать полунагих негров, вооруженных с головы до ног. В одно мгновение они рассыпались по палубе с величайшей бесцеремонностью и кольцом окружили недоумевающего капитана.