— Зачем?
— Никогда ширикума не видел белых; никогда еще ни один вождь не имел свирели, сделанной из кости этих белых, великих воинов!
— Это правда!
— Когда мы их отведем в малока, то убьем их, сделаем большой кашири, изготовим себе свирели. Ни жоапири, ни парикоты, ни кара, ни пианокоты не имеют «teiqienes», сделанных из голеней белых. Мы, ширикума, будем одни, у которых они будут, и ты, туксау Лууди, будешь благодаря этому могущественнее, чем все другие туксау этой страны!
— Ты говоришь правду, жакарэ!
Никто из искателей хинных деревьев не понял смысла этих ужасных слов, произнесенных самым развязным тоном на ширикумском наречии, а потому не мог и подозревать грозившей им опасности.
Полагая, что это не более как случайная встреча с индейцами, столь же безобидными, как и все те, кого они видели до сих пор, и думая дешево отделаться от них, наши друзья даже надеялись выпросить у них немного провианта на дальнейший путь.
У них в карманах остались еще кое-какие безделушки, которые можно было обменять на съестные припасы.
Но, — увы! — им пришлось горько разочароваться.
ГЛАВА XIV
— Не находите ли вы, мосье Шарль, что мы скорее походим на пленников, чем на гостей, приглашенных отобедать? — спросил Маркиз.
— Я только что собирался высказать вам эту же самую мысль! Эти индейцы смотрят на нас далеко не дружелюбно и оцепили нас кругом, как будто опасаются, чтобы мы от них не сбежали!
— Какое несчастье, что у нас нет больше при себе наших карабинов и хотя бы по пятидесяти зарядов на брата! Как бы живо мы всех их расстреляли, если бы им пришла вдруг фантазия превратить наши голени во флейты!
— Да, но у нас нет ничего, кроме бесплодных сожалений, и остается только клясть негодяев, которые, быть может, заставят нас потерпеть крушение у самой цели!
— А кстати, при вас еще ваш револьвер?
— Мой отняли!
— А ваш, Винкельман?
— При мне только один тесак. А у вас, Хозе, есть какое-нибудь оружие?
— У меня ни тесака, ни револьвера!
— К счастью, мой револьвер еще при мне! — проговорил Шарль. — Кроме того, с десяток патронов!