— Значит, пока продолжается ветер, мы не сможем двигаться вперед?
Пепе перестал грести, и лодка покачивалась на воде.
— Ветер не помешал бы, главное, чтобы было светло. Если будем плыть сейчас, я могу заблудиться: тут множество ответвлений вправо и влево. И если мы свернем не туда…
— Что тогда?
— Вот тогда мы будем в опасности.
— В опасности? В какой?
— Ах, сеньор, вы не знаете синту. Если бы провели здесь всю жизнь, знали бы.
Криттенден рассмеялся, и я был склонен к тому же. Опасность заводей, населенных крокодилами — это мы еще могли понять. Но мы отлично знали, что в окрестностях Мехико аллигаторы не водятся. О чем же тогда говорит наш проводник?
Я задал ему этот вопрос, но не расслышал ответ, потому что ветер усилился и заглушил все звуки.
Небо над головой на мгновение вновь вспыхнуло ослепительным сине-желтым блеском, затем вернулась полная темнота, рассекаемая разветвленными молниями, похожими на раскаленные добела копья. Ветер ударил с траверза, и лодка грозила перевернуться. Хотя пролив был не шире обычной канавы и по обеим сторонам располагались как будто бы прочные берега, мы знали, что это предательская трясина, которая не выдержит и кошки. Прочная почва теперь осталась за мили от нас. Так сказал нам индеец. Сам он легко добрался бы до чинампы вплавь, но мне и моему собрату офицеру такой подвиг был не под силу.
Теперь и мы осознали опасность и больше не были настроены смеяться над страха;ми гребца.
Наше суденышко продолжало мужественно плыть. И постепенно буря начала слабеть, а потом прекратилась почти так же внезапно, как началась. Ветер стих, дождь перестал, темные тучи ушли с неба. Показалась луна, ее свет озарил белый конус Попокатепетля, который, словно гигантская сахарная голова, стал виден на фоне темно-синего неба.
Глава XIII. «LOS BANDOLEROS!»
— Слава Богу! Похоже, нам теперь не о чем беспокоиться. Опасности нет. Но кто бы мог подумать! Рисковать жизнью во время кораблекрушения в болоте! В канаве шириной в шесть ярдов! Ха-ха-ха!
Говорил и смеялся Криттенден; я не смог удержаться и присоединился к его веселью. Теперь, когда опасность миновала, все происшедшее казалось таким нелепым. Нам оставалось только добраться до Сан-Исидро, а оттуда — до города. Конечно, будет уже день, когда мы, вероятно, доберемся до своих казарм. Но радостное ощущение того, что мы избежали беды, делало все остальное незначительным.
Наше беззаботное веселье длилось недолго. Еще когда мы поздравляли друг друга, я заметил, что на бронзовом лице нашего лодочника по-прежнему сохраняется встревоженное выражение. Индеец снова греб, но почему-то медленно и осторожно. Руки его двигались неторопливо. Время от времени он останавливался, держа весло на весу, в то же время внимательно вглядываясь в воду впереди и по сторонам.
— В чем дело, Пепито? — спросил я. — Надеюсь, нам не грозит новая беда?
— Я тоже на это надеюсь, сеньор. Но опасения у меня есть.
— Опасения? Но какие? Буря ведь кончилась.
— Буря — да. Но не то, что может последовать за ней.