— Что, Лиза?
— Я остановлю часы, чтобы, когда пробьет девять часов, вы не бледнели и не страдали более.
— Нет, Лиза. В девять часов они будут здесь и все будет кончено, впрочем это пустяки, я уже успокоилась.
Она встала и прошла в гостиную, блиставшую огнями.
— Правда, правда! — вскричала радостно Лиза. — Вы стали еще прекраснее, чем я когда-либо, сеньора!
— Молчи, сумасшедшая! Поди и позови ко мне Хосе. Лиза повиновалась и почти тотчас же вернулась со старым
солдатом.
— Хосе, — сказала ему донья Эрмоса с прелестной улыбкой, — вы один из самых старых и преданных помощников моего отца, вы видели меня ребенком, я почти ваше дитя, и я хочу просить вас об одной услуге.
— Да, сеньора? — отвечал с удивлением ветеран. — О, говорите!
— Я хочу, чтобы вы были свидетелем на моей свадьбе, никого другого не будет, кроме вас и дона Мигеля.
Вместо ответа старый солдат, приблизившись к своей госпоже, почтительно поцеловал ей руку.
— Благодарю! — сказала, улыбаясь, молодая женщина. — Вы рассчитали слуг?
— Как вы приказали, сеньора, я отпустил их еще с вечерни.
— Значит, вы один?
— Один.
— Хорошо. Завтра вы раздадите им эти деньги, не говоря за что. — И взяв сверток с банковыми билетами, она вложила его в руку Хосе.
— Сеньора, — сказала Лиза, — мне кажется, слышен шум на улице.
— Все заперто, Хосе?
— Да, сеньора, только решетка дачи, — я не знаю, что это значит, я уже второй раз докладываю вам об этом, сеньора, — была открыта сегодня утром, хотя я сам запер ее вчера вечером и взял с собой ключ.
— Не будем думать об этом в эту ночь!