— Мир, ради Бога, мир! — вскричал дон Фелипе.
— Сеньор министр, я иду к сеньору губернатору.
— Делайте, что хотите.
— До свидания, сеньор! — сказал падре Гаэте, смотря на дона Кандидо и подавая руку дону Фелипе.
— Идите, идите, лунатик!
— Я вас заставлю видеть во сне дьявола!
— Идите, идите, сновидец!
— А!
— Ну, уходите, падре, уходите!
И слегка взяв его за руку, министр выпроводил его из кабинета. Дон Кандидо вырос на десять вершков в собственных глазах от проявленного им героического мужества.
— Тысячу раз благодарю, ваше превосходительство сеньор губернатор, за благородную и справедливую защиту, которую вы оказали самому преданному и покорному из ваших слуг. Тот человек помешан, высокочтимый сеньор.
— Знаете ли вы, сеньор дон Кандидо, суть всего этого дела?
— Природный глубокий талант вашего превосходительства, расширенный образованием, поможет мне разъяснить себе это.
— Суть всего дела состоит в следующем: падре Гаэте, который вообще не отличается трезвостью, выпил со своими друзьями более, чем следовало, затем он повздорил с кем-нибудь в пьяном виде, но сам не помнил, где и с кем он имел дело, а потому и вбил себе в голову, что это были вы.
— О, как я восхищен и изумлен талантом вашего превосходительства, который с первого взгляда открывает всегда с необыкновенной легкостью скрытые причины видимых явлений!
— Привычка, мой друг, привычка…
— Нет, это талант, гений!
— Может быть, немножко и этого, но не столь много, как это предполагают! — скромно ответил министр.
— Вполне по заслугам!
— Вообще обо мне судят поверхностно, они не знают всего, что может случиться, и действуют наобум, а я хочу, чтобы все с удовольствием вспоминали программу моего короткого управления.