— Мы и вам пошлем их. Вы живете в доме дона Фелипе?
— Нет, мать аббатиса, я имею свою квартиру, я недостойный секретарь сеньора дона Фелипе, но если вместо маленьких пирожков вашей реверенсии и всей общине угодно было бы помолиться Богу о безопасности и спокойствии моей жизни в переживаемом нами хаосе, я был бы вечно благодарен за ваши благочестивые молитвы.
— Разве вы не федералист и не секретарь его превосходительства?
— Да, это так, но я боюсь интриг врагов Бога и людей и в особенности, мать аббатиса, боюсь недоразумения и клеветы.
— Будьте покойны, мы будем молиться. Как вас зовут, брат мой?
— Кандидо Родригес, родился в Буэнос-Айресе, сорока шести лет от роду, холостяк, в настоящее время частный секретарь его превосходительства временного губернатора, смиренный раб Божий и слуга ее реверенсии и всей общины.
— Сеньор дон Фелипе не поручал вам ничего более?
— Да, поручал, мать аббатиса, получить от вашей реверенсии письмо, адресованное его превосходительству Ресторадору всех законов, герою всех пустынь и федерации, и черновик другого, которое ее реверенсия от своего имени и всей общины должна ему послать.
— Это так. Все уже готово. Вот письмо! — сказала аббатиса, просовывая его в отверстие.
— Оно в моих руках, мать аббатиса.
— Очень хорошо. Вот черновик другого.
— И его я взял!
— Посоветуйте сеньору дону Фелипе внимательно прочесть черновик и сделать в нем исправления, какие он сочтет нужным.
— Вряд ли там будет много исправлений, мать аббатиса: письма вашей реверенсии, должно быть полны, закончены и совершенны.
— Не желаете ли прочесть черновик?
— С величайшим удовольствием, мать аббатиса.
— Читайте вслух: я люблю слушать то, что написала.
— Это пристрастие мудрецов и ученых! И дон Кандидо прочел следующее: