— Любила?
Элинор повторила вопрос так, словно спрашивая самое себя. И ответ ее был ответом себе.
— Да, я его любила.
Она произнесла это машинально и, произнеся, словно очнувшись, посмотрела на Петра.
— Он воевал во Вьетнаме!
Это было сказано так, будто Элинор открывала страшную тайну.
— Не у каждого хватит храбрости сжечь свою призывную карточку, — неуверено заметил Петр.
Глаза художницы, казалось, расширились от гнева:
— Но и не каждый едет во Вьетнам добровольцем!
Петр не ответил. Наступило молчание. Потом Элинор заговорила тихо и задумчиво:
— Что вы знаете о Бобе? Ровным счетом ничего! Он веселый, добрый парень. Он азартен. Это знают в Луисе все. А кто знает, что он честолюбив, что для того, чтобы выбиться в люди, он может забыть мораль, наплевать на гуманность, пойти на все?
Голос Элинор становился все громче. Петр взял ее за руку:
— Люди меняются.
Художница повернула к нему мокрое от слез лицо.
— Питер…
Она тихонько покачала головой:
— Вы славянин. Вы слишком добры и всепрощающи.
И сейчас, лежа без сна и слушая храп австралийца, Петр заново переживал всю минувшую сцену.
Было тихо, лишь монотонно гудел фен. И Петр думал о Роберте и Элинор и о том, что у них была любовь. А потом? Что потом? Что осталось у них сейчас? Горечь? Пустота?
Проснулся он от пения Роберта. Роберт пел в ванной нарочито громко. И когда Петр открыл глаза, он увидел, что австралиец высунулся из двери, ведущей в ванную, и выжидающе смотрит на него.
ebooksa