Он выпускал дым и блаженно щурился.
— А бабке-то дай закурить! — весело сказал Роберт и показал при этом на старуху, высунувшуюся из дверного отверстия уже почти по пояс.
Старик понял.
— То, — сказал он и обернулся к старухе, протягивая ей свою сигарету.
— Это тебе в подарок, дед! — Роберт положил старику в ладонь спички и пачку сигарет. Старик вежливо взял одну сигарету, зажег ее. Потом вернул все — и сигареты и спички — австралийцу. Тот покачал головой, показывая, что он отказывается брать все обратно.
Старик растянул сухие губы в подобие улыбки. Встал и скрылся в хижине, унося подарки. Через минуту он вышел оттуда с листком бумаги и протянул ее Роберту.
Тот взглянул на листок:
— Призыв к забастовке! — удивился он. — Агитаторы побывали и здесь.
— Они были здесь вчера, — раздался тихий и незнакомый голос.
Это было так неожиданно, что Петр даже вздрогнул. Роберт вскочил и резко обернулся. Позади них стоял невысокий гвианиец в больших темных очках. Под мышкой он держал дешевенькую папку из искусственной кожи.
— Салам алейкум!
Он вежливо поклонился.
— Алейкум салам — почти одновременно ответили ему Петр и Роберт.
— Хэлло! — выдохнула Элинор.
— Хэлло, мадам! Гвианиец поклонился еще раз.
— Извините, что я вам помешал. Я здешний учитель. Увидел, что вы едете в сторону Каруны, и… (он помедлил) подумал, что, может быть, вы меня подвезете. Недалеко — моя мать живет в десяти милях отсюда.
Он замолчал, переводя взгляд с одного из них на другого.
— Конечно!
Это сказала Элинор.
— Почему бы и нет! — согласился Роберт.