– Скажете тоже… – Валерия покосилась на Долотова, уловила знакомый взгляд, отвернулась и покраснела.
С берега послышался голос Извольского.
– Жабры надо выбрасывать! – кричал он. – Говорю тебе, на них всякая дрянь оседает!
Валерия сидела в настороженно-застывшей позе. Изредка она поворачивалась на голос Витюльки и видела руки Долотова, распутывавшего лесу. Они казались Валерии не по-человечески цепкими и злыми.
– Погодите малость, – продолжал бакенщик. – Мы вот рыбалку как следоваить наладим, плохо-бедно, а тебе на прокорм добудем. Гляди, и ты в тело войдешь
– У вас есть попить? – спросила Валерия, поднимаясь.
– Как не быть? Эвон в пристройке. Ведро там, мелированное.
Войдя в пристройку позади дома, она едва успела поднять кружку с водой, как почувствовала, что кто-то встал в дверях, за ее спиной.
«Он!..» – туг же подумала Валерия и, обернувшись, увидела Долотова. Рука ее, державшая кружку, ослабла и опустилась. Не в силах, произнести ни слова, она заворожено уставилась на него, не видя лица: освещенный со спины, он казался тенью.
– Вы тоже… попить, да? – с трудом выговорила она.
В каком-то раздумье оглядев небольшое помещение, заваленное сеном, бухтами толстой проволоки, веслами, Долотов шагнул внутрь и закрыл дверь. Стало темно, хотя сквозь многие щелк ярко прорезывался свет.
– Вы что? – шепотом вскрикнула она, задыхаясь от страха, жары, запаха сева.
– В прошлый раз вы не захотели слушать меня… Почему? Я вам неприятен?
– Вы?.. Н-нет!… Откуда вы взяли? – бормотала она, не решаясь отвести взгляда от его блестящих, пугающих решимостью глаз.
– Все это время я думал о вас. Мне нужно сказать… Наверное моя идея никуда не годится, но… Она появилась с, тех пор, как я увидел вас – и тут ничего не поделаешь. Глупо признаваться в любви человеку, которого видел два раза в жизни. И все-таки мне нужно знать.
– Что знать?
– У, вас есть кто-нибудь?
– Нет… Только Витя.
– Вы его любите?
– Я? Он… Он хороший.