Взлетная полоса

— У вас, Юлия Александровна, такой вид, будто вы что-то потеряли.

— Я действительно потеряла, Владимир Георгиевич, — призналась Юля и коротко рассказала собравшимся об истории с измерителем.

— Ну, знаете, это совсем ни на что не похоже! — сразу встрепенулся Бочкарев. — С чем же мы вернемся?

Ачкасов тоже недоуменно развел руками.

— Странно, почему же мне ничего об этом не доложили? — неизвестно к кому обращаясь, проговорил он. Но оказалось, что он имел в виду совсем не разбитый прибор. — Если я правильно вас понял, то командир роты предотвратил крушение?

— Очевидно, да, — не совсем уверенно ответила Юля.

— Тогда, конечно, совсем другое дело, — смутился Бочкарев. — Я-то, признаться, подумал о самой обыкновенной аварии. Мало ли что бывает!

— Бывает. Я разберусь, — пообещал Ачкасов и приступил к делу. Он подробно расспросил каждого сотрудника бюро о том, что тому еще предстояло сделать в полку. Просмотрел интересовавшие его отчётные карточки. И вдруг объявил: — Я сегодня ночью уеду в Москву. Мне в какой-то степени картина ясна.

— Да и мне тоже, — неожиданно признался Бочкарев.

— Но вы, Юрий Михайлович, доведите всю программу испытаний до конца, — предупредил Ачкасов.

— Непременно. Все будет как надо, Владимир Георгиевич.

— А что же мне делать? — спросила Юля.

— А вам, наверное, тоже надо возвращаться в Москву, — подумав, решил Бочкарев. — Добывайте там новый измеритель. Высылайте его сюда. Без замеров мы как без рук.

Ачкасов поддержал Бочкарева:

— Конечно. Раз уж так случилось — надо исправлять положение.

Глава 5

Кольцов пришел к Борисовым, когда гости уже сидели за столом.

Он переступил порог комнаты и не поверил глазам: за столом, рядом с Беридзе, сидела Юля. Он видел ее третий раз. И каждый раз представала перед ним совершено иной, не похожей на ту, предыдущую Руденко. На танкодроме она ему откровенно не понравилась: показалась холодной, надменной. В парке и даже в канцелярии ее лицо не покидало выражение тревоги, крайней озабоченности. Теперь она была само спокойствие. Угадывалось, что она чувствует себя как дома. И именно теперь Кольцов вдруг понял, что Юля очень красива. И уже было странно и совершенно непонятно, как и почему он не заметил этого раньше. Глаза у Юли были не просто большие, а огромные. И не холодные, а искристые, как изумруды. Зубы ровные, белоснежные, с едва просматриваемой голубизной. Волосы она распустила, и они легли ей на плечи тяжелыми, густыми прядями…

Все это Кольцов рассмотрел, пока подходил к столу. И кажется, кроме этого, никого и ничего больше на заметил. Борисов указал ему на стул рядом с приезжей гостьей. Это было самое почетное место за столом. Кольцов улыбнулся.

— Именинник не я, а ты. Сам сюда и садись, — сказал он и пристроился возле Аверочкина, напротив Юли.