Взлетная полоса

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ждут…

— В таком случае передайте отцу, что я тоже сегодня буду. Удивительно упорно не дается нам эта система. Чувствую, что идем правильно. И ходим где-то около. Вот-вот… а результатов пока нет.

— Вы уже смотрели записи Кольцова? — спросила Юля.

— Командира роты, испытателя?

— Да.

— С очень большим интересом. И если не возражаете, еще немного задержу их у себя. Он, бесспорно, мыслящий человек.

На широкой набережной генерал вылез из машины.

Юля назвала водителю адрес и удобно откинулась на спинку сиденья. Она надеялась появиться в лаборатории раньше всех. Но уже в холле третьего этажа встретила своих коллег майоров-инженеров Остапа Зарубу и Олега Окунева. Рослый, не по годам тучный, рыжеволосый, с маленькими синими, как васильки, глазами на круглом веснушчатом лице, Заруба казался неповоротливым и грубым рядом с худощавым, проворным Окуневым. Зарубу нельзя было назвать талантливым. Звезд с неба он не хватал. Но это не мешало ему занимать среди других сотрудников лаборатории особое положение. Во всяком случае, у руководства он был на особом счету, ибо обладал большой усидчивостью и упорством. В противоположность ему Окунев был человеком одаренным. С фантазией. Но совершенно не способным доводить начатое дело до конца.

Увидев Юлю, офицеры направились ей навстречу.

— Похоже, прямо с поезда? — пробасил Заруба.

Юля пожала им руки.

— Угадал. Здравствуйте, друзья.

Они прошли в лабораторию.

— Молодец. Тебя ждут тут как манну небесную, — похвалил Юлю Заруба. — Рассказывай, как съездила?

— А ты знаешь, — развела руками Юля, — я вернулась, можно сказать, ни с чем.

— Как! Это что-то новенькое в нашей практике, — не поверил Окунев. — Ты действительно не шутишь?

— Честное слово! — поклялась Юля. — Кое-что, конечно, есть. Но многое не в нашу пользу.

— Ты хочешь сказать, что мы срезались? — допытывался Окунев.

— Во всяком случае, того эффекта, которого мы ожидали от усовершенствования конструкции, не получилось.

— Так! — не удержавшись, воскликнул Окунев, и глаза у него загорелись недобрым огоньком. — Я же предупреждал…