Пять минут спустя яхта бросила якорь в середине гавани, и изящная шестивёсельная шлюпка доставила её владельца на набережную.
То был человек высокого роста, лет пятидесяти, с почти белыми волосами, с седеющей бородой, подстриженной на восточный лад. Лицо его, отличавшееся правильностью черт, слегка загорелое и всё ещё прекрасное, освещали большие, проницательные, на редкость живые глаза. С первого же взгляда на этого человека поражало то благородство, даже величие, которым веяло от всего его облика. Морской костюм – тёмно-синие брюки, такой же китель с металлическими пуговицами, чёрный пояс, перехватывавший талию, лёгкая коричневая полотняная шляпа – всё это было ему к лицу, и подо всем этим угадывалось могучее и безупречное телосложение, ещё не тронутое временем. По всему видно было, что это человек энергичный и могущественный.
Сойдя на берег, он сразу же направился к акробатам, которых окружала и приветствовала шумная толпа.
Люди расступились, давая приезжему дорогу.
Подойдя к Матифу, он не стал сразу же вынимать из кармана кошелёк, чтобы наградить силача щедрым подаянием. Нет! Он протянул великану руку и сказал по-итальянски:
– Благодарю вас, друг мой, за то, что вы сейчас сделали.
Матифу страшно смутился от неожиданной чести. Право, стоит ли говорить о таких пустяках!
– Нет, молодчина ты! Молодчина! – снова воскликнул Пескад, и в этом восторженном возгласе явственно прозвучал его провансальский акцент.
– Вы француз? – осведомился иностранец.
– Самый что ни на есть француз, – не без гордости ответил Пескад. – Из Южной Франции.
Иностранец посмотрел на них с искренней симпатией и заметным волнением. Нищета их была так очевидна, что сомневаться в ней не приходилось. Перед ним действительно стояли два бедных циркача, из коих один, рискуя собственной жизнью, оказал ему великую услугу: ведь столкновение трабаколо с яхтой могло повлечь за собою многочисленные жертвы.
– Прошу навестить меня на борту яхты, – сказал им незнакомец.
– А когда прикажете явиться, ваша светлость? – спросил Пескад с самым любезным поклоном, на какой он только был способен.
– Завтра утром, в первом часу.
– В первом часу, – повторил Пескад, в то время как Матифу в знак согласия лишь молча покачал своей огромной головой.
А толпа по-прежнему окружала героя дня. Его несомненно принялись бы качать, если бы вес его не устрашал даже самых решительных и крепких. Что касается Пескада, который всегда был себе на уме, то он решил не упускать счастливого случая и воспользоваться расположением окружающих. Поэтому, когда иностранец, ещё раз дружески поблагодарив силача, направился к набережной, Пескад весело и зазывно закричал:
– Господа! Сейчас начнётся схватка между Матифу и Пескадом! Входите, милостивые государи, входите! Платить только при выходе… А по желанию можно и при входе.
На этот раз призыв его возымел действие, и за паяцем последовало такое множество зрителей, какого он никогда и не видывал.
Представьте себе, – даже мест не хватило. Многим пришлось отказать! Пришлось возвращать деньги!
Между тем иностранец, пройдя несколько шагов по направлению к набережной, повстречался с девушкой, которая вместе с отцом присутствовала при спуске трабаколо.