— Откуда мне знать, сэр? Если так сказано у Пима, то ему надо верить…
— Он ни разу не говорил вам о лучах света, падающих с неба? — не унимался я, стараясь не произносить слов «полярное сияние», которых метис, пожалуй, не понял бы.
Мне хотелось проверить собственную гипотезу о том, что подобные явления могли быть следствием наэлектризованности атмосферы и, значит, иметь место в действительности.
— Ни разу! — отвечал Дирк Петерс, затратив некоторое время на обдумывание моего вопроса.
— Замечали вы, что море меняло цвет, теряло прозрачность, становилось белым, как молоко, и бурлило вокруг вашего каноэ?
— Чего не знаю, того не знаю… Поймите… У меня голова шла кругом… Лодка уплывала все дальше и дальше, и я все больше терял рассудок…
— А как же мельчайшая пыль, Дирк Петерс? Пыль, больше напоминавшая пепел, белый пепел?..
— Не помню…
— Уж не снег ли это был?
— Снег? Да… Нет… Было тепло… А что говорит Пим? Надо верить словам Пима.
Я окончательно убедился, что метис так и не сумеет дать удовлетворительное объяснение этих невероятных явлений. Даже если допустить, что он был свидетелем сверхъестественных картин, которые живописуют последние главы повествования, они с тех пор начисто стерлись из его памяти.
— Но Пим расскажет вам обо всем этом сам… — проговорил он вполголоса. — Он-то знает! Я не знаю… Он видел… Вы поверите ему…
— Да, я поверю ему, Дирк Петерс, поверю! — отвечал я метису, не желая усугублять его печаль.
— Мы попробуем его отыскать, правда?
— Надеюсь…
— После того как найдем Уильяма Гая и матросов с «Джейн»?
— Да, после этого…
— И даже если не найдем?
— Даже в этом случае, Дирк Петерс… Думаю, что мне удастся уговорить капитана.
— Ведь он не откажется прийти на выручку человеку… такому человеку…