— Пластическая операция, — медленно повторил Арбен, отвечая каким-то своим мыслям. — Пожали, верно. Только не лица, а души.
— Ты говоришь загадками, как Ньюмор.
— При чем здесь Ньюмор? — вдруг закричал Арбен, да так, что девушка вздрогнула.
— Тихо, Арби, милый, — испуганно произнесла Линда. — Я не думала тебя обидеть.
Он успокоился так же неожиданно, как вспылил. Он сидел вялый, поникший, безвольный. «Словно обреченный», — подумала Линда.
— Сыграем? — предложила она, чтобы отвлечь Арбена от неприятных мыслей.
— Давай, цыганочка, — оживился Арбен. — Я сегодня в форме. Придумывай тему.
Игра состояла в том, что Линда задавала тему, а Арбен тут же импровизировал.
Девушка задумалась.
— Осень, — сказала она. — Мне сейчас привиделось: осень- это я. Бреду по дорогам, из рощи в рощу, из города в город, смотрю в небо, затянутое тучами, осыпаю с деревьев пожелтевшие листья, стучусь в дома и говорю: люди, готовьтесь к зиме, холоду, снегу. Зима будет суровой… Не все переживут ее. Я бреду босая, ноги мои изранены, и мне зябко… — повела Линда плечами. — Бреду — и нет конца моему пути…
— Хорошо! — жестом остановил ее Арбен и потер лоб, сосредоточиваясь.
Знакомое сладкое и тревожное чувство, испытанное полчаса назад, снова охватило его, и он медленно начал:
— Молодец, Арбен! — Линда поцеловала его.
— Придумай еще тему.
— Не надо, — встревожилась Линда.
— Я прошу тебя, цыганочка, — настаивал Арбен. — Я чувствую такой прилив сил, что готов мир перевернуть, как Архимед. Только дай мне точку опоры. Ну?..
— Ты губишь себя.
— Линда!
— Ладно, — сдалась девушка. — Только сочини немного, строчки четыре, не больше.
— Я жду.