Следующий день — пятница, джума, молитвенный день. Часов в шесть к мечети собралось десятка полтора макшеватцев и вместе с богомольцами ушли в гору, к Ходжа-Исхаку.
О самом святом нам удалось узнать немного. Древний святой — полторы тысячи лет ему по счету макшеватцев. Жил в горах отшельником в пещере. После смерти — «остался как живой». Мощи, должно быть…
— А дивов он не покорял? Или других каких чудес за ним не записано?
— Нет, зачем? Жил в пещере один: разве не довольно? Один жил — значит, жил в правде. На людях неправда. Кто один живет — всегда праведник.
— Полторы тысячи лет? — Жорж забеспокоился. — Может быть, и в самом деле древний… Бывают же случайности: а вдруг да окажется как раз тот череп, что мы ищем?
— А кто мне говорил: «Разве так можно найти»?
Жорж сердится, протирает очки.
— Я о методе говорил. А случайность вообще отрицать смешно… Во всяком случае надо бы посмотреть этого Исхака.
Попроситься с богомольцами и захватить циркуля и ленту?.. Может быть, как-нибудь удастся обмерить…
Но пока мы судили да рядили да собирались сказать, богомольцы ушли. Пожалуй, впрочем, и к лучшему. Ведь с провожатыми чуть не пятьдесят человек набралось. Какой тут обмер! Надо будет одним пробраться. Расспросить хорошенько про дорогу… или кого-нибудь одного подговорить…
Жорж фантазировал. Я не возражал, слушал.
Вернулись гиссарцы только под вечер, усталые, но восторженные.
Правда, не всех сподобил Худаи — только восьмерым дано было от бога войти в пещеру; остальные — не входя совершили намаз: уж очень труден, большой духовной возвышенности требует подъем. Клык — у, верблюд! нет другого слова — и до подножия не дошел, наслал на него святой Исхак страх, зверем ревел, еле отчитал его мулла макшеватский. Те, что не дошли, беспокоились попервоначалу: как бы знак гнева божьего. Но макшеватцы разъяснили: не они одни, со всеми богомольцами так, и для бога — равно; зачитывается самый подвиг странствия — равно и допущенному и не допущенному до лицезрения св. Исхака. Зато, кто поднялся, — все живыми вышли.
— А разве не все выходят живыми?
— И-э! Даже в пещере самой черепа и кости. А больше всего, говорят, пропадают, как из пещеры выйдут. А случается это, мулла говорит, с теми, что входят волею, а не верою.
— Волею, а не верою?
— Доподлинно. Мулла говорит: в святое место можно войти без бога, одною силою, но выйти — нельзя. Кто веруя вошел — жив, кто силою — мертв.
— Как же они пропадают?
— Да так, вовсе без следа.
— Ну, а Исхак какой из себя?
ebooksa