Вскоре Бишу добралась до широкой площадки, где дождем размыло небольшую ложбинку, поросшую кустарником и травой, еще не утратившей влажность от ночной росы. Тяжело дыша, Бишу вползла в ложбинку и легла — двигаться дальше сил уже не осталось…
Мужчина и девочка продолжали идти вперед.
Остановившись, чтобы дать дочери передохнуть, Урубелава услышал, как поблизости перекликаются лесные индейки, и начал имитировать их зов, шлепая ладонью по губам и издавая негромкий призывный клич. Вскоре одна из птиц, высоко вытягивая шею, пришла на зов, и индеец подстрелил ее из лука.
Теперь он неторопливо, прямо на ходу ощипывал индейку. Отрезав гребешок, он бросил его дочери со словами:
— Воткни в волосы.
Вскоре они поравнялись с широким уступом, где нависавшая гранитная глыба позволяла спрятаться от палящего солнца. Урубелава бросил ощипанную птицу дочери, а сам отправился за хворостом для костра. Сложив сухие веточки, индеец ловко добыл огонь, вращая палочку с помощью обвязанной вокруг тетивы. Пока он, сидя на корточках, раздувал пламя, девочка, отойдя в сторону, выпотрошила птицу и аккуратно разделила тушку на две части — большую для отца, а меньшую для себя.
Внезапно Марика подбежала к костру с горящими от возбуждения глазами.
— Там оцелот! — задыхаясь, воскликнула она. — Вон там следы на мягком песке.
Урубелава быстро вскочил, позабыв о костре, и натянул тетиву на лук. Он уже вставил было стрелу, как вдруг опустился на корточки и осторожно пощупал следы, четко отпечатавшиеся в песке.
— Это не оцелот, — сказал он и, порывшись в памяти в поисках нужного слова, добавил: — Это ягуар. Небольшой. Наверное, самка, она идет на трех лапах и ранена — видны пятна крови. — Урубелава задумчиво погладил губу, разгадывая следы, и наконец произнес: — Она дралась — скорее всего, с крокодилом.
Глаза девочки изумленно расширились:
— С крокодилом? Здесь, так далеко от воды?
— Там, внизу, у реки, — терпеливо пояснил Урубелава и, видя на лице девочки недоумение, добавил: — Кровь темная, значит, вытекает из нутра. Какое-то животное ее очень сильно ударило. Но не змея. Будь это боа или анаконда, ей бы не выжить. Остается крокодил, другое животное не способно нанести такой удар. И это произошло недавно. Когда мы поедим, то пойдем по ее следам. Думаю, она движется очень медленно.
Девочка восторженно спросила:
— И мы продадим шкуру?
Урубелава важно покачал головой:
— Нет, больше, чем шкуру. — Поднявшись, он поскреб заскорузлой рукой подбородок и принялся рассказывать, с трудом подбирая слова: — Очень давно в городе жил торговец, который продавал разные вещи. У одного моего друга в доме долго жил ручной детеныш коати. Он брал пищу у детей из рук…
Индеец был втайне доволен, что сумел найти повод для столь длительной беседы с дочерью. Его темные глаза сияли. Потрогав синие татуированные знаки на лице, он неторопливо продолжал:
— Ну вот, мой друг продал коати торговцу, который дал ему взамен мачете — длинный нож и сказал, что купит любое животное, пойманное моим другом, и отдаст в зоопарк на берегу — это далеко отсюда… Зоопарк — это место, где животных держат в клетках, чтобы люди могли на них смотреть. Торговец пообещал, что заплатит много денег, больше тысячи крузейро, за живого ягуара.
— Тысяча крузейро? Зачем тебе так много денег? — удивилась девочка.
ebooksa