Во цвете самых пылких лет

22
18
20
22
24
26
28
30

— А все-таки на два билета не хватает. Билет-то стоит тридцать два рубля, а у нас только на билет и полбилета. Что будем делать?

— Тридцать два рубля — это плацкартный билет, А ведь мы можем уехать и в общем. Невеликие господа. Тогда, может быть, нам и хватит. Надо идти на вокзал и выяснить.

На вокзале было людно, шумно, у касс — огромные очереди. Протолкавшись к справочному бюро, друзья задали свой вопрос. И отошли, огорошенные и потрясенные.

— В вашем поезде вагоны только плацкартные, и билеты разобраны на десять дней вперед. Следующий!

Да! Это была ситуация. Значит, торчи здесь еще черт знает сколько, пока не раздобудешь деньги, а раздобудешь — еще торчи неделю, жди своего поезда. А жить-то опять на что? И — где?

Рвущая сердце тоска требовала выхода. Ребята пошли к перекидному справочному табло и нажали кнопку, под которой значилось название их далекого родного города. Перекинулось несколько мягких жестяных листочков — и вот уже он, родненький, и время отправления поезда обозначено, и стоимость проезда. Они стояли, глядели и даже никого не пускали к табло, чтобы подольше полюбоваться хоть буковками, которыми написано было недосягаемое. Стояли, ждали бессознательно, когда же Его Величество Случай наконец опустится к ним с небес и омоет их хмурые лбы своей счастливой рукой.

И, как это иногда (слишком редко!) бывает, он явился, выждав необходимое время и проверив их выдержку. На этот раз он оделся в легонькое летнее платьице и принял вид молоденькой, соломенноволосой полной блондиночки. Она подошла к ним, тупо глазеющим на табло, и спросила, не в этот ли город, случайно, они собрались. Они сердито ответили, что, случайно, в этот.

— У меня есть два билета на завтрашний поезд… — сказала она и почему-то смущенно замялась.

— Не выйдет, — вздохнули парни. — У нас денег только всего на полтора.

— А у меня и есть полтора, — засмеялась она. — Один взрослый, один детский. Ладно, пойду к кассе.

Когда она отошла, Славка, вдруг хлопнув себя по лбу, воскликнул на весь зал:

— Но это же идея! Это же прекрасная идея, черт меня побери совсем!

— Какая идея? — недоумевал Васька.

— Да главное — забраться в вагон, занять место. А там — ну неужели уж мы не уговорим проводника? Ведь билеты-то у нас будут! Пусть один детский, но все равно же будут!

И он, яростно работая локтями, ринулся в толпу, где уже чуть не затерялась соломенноволосая. Догнал ее, вытащил обратно в зал, проговорил:

— Мы передумали! Берем билеты!

— Ну, идемте тогда на улицу, чтоб не толкаться.

Блондинка шла и рассказывала, что она уже собиралась уезжать вместе с дочкой, но неожиданно получила письмо от друга, где он сообщал, что приезжает и просит задержаться на недельку. «У меня давняя дружба с этим человеком. И даже где-то больше…» — откровенничала она.

А на перроне, когда сделка была завершена и билеты перешли в надежные Васькины руки, она внезапно залилась румянцем и спросила кокетливо, как девочка:

— Так кто же из вас, мальчики, будет маленьким?