— Дай-ка твою книжку! — попросил он Славку. И переписал оттуда в записку:
Это стихи поэта Баратынского. Что вместо точек — прочитай у него сама. До свиданья. Василий Тарабукин».
Страдающий из-за своего безобразия, Васька остался в кустах, а Славка зашел в санаторий и отдал записку какой-то женщине, чтобы обязательно передала в сто четвертую палату. Та даже испугалась — с такой требовательностью Славка подступил к ней — и клятвенно обещала.
И сразу друзья понеслись на вокзал — надо было уже спешить. Однако не опоздали — когда подошли, даже еще состава не подали на перрон. Друзья терпеливо ждали. Запасливый Тарабукин куда-то сбегал, вернулся с кульком и объяснил:
— Купил восемь пирожков, рис с мясом, по десять копеек. Это нам на всю дорогу.
Славка потянул ноздрями вкусный запах и ничего не сказал. Больше, чем пища, занимали его две мысли. Первая — где Мариамка? И вторая — сочтут ли его достойным проезда по детскому билету?
Подошел поезд, а Мариамки все не было. Васька тянул изнывающего друга:
— Пойдем, пойдем! Нам надо же еще сесть, ты понимаешь? Ты сказал ей наш вагон?
— Ну как же!
— Значит, все в порядке! Она подойдет к вагону. Давай, Славка, бери чемоданы.
Славка оглядел его и сказал:
— Ты, Васька, закрой сейчас ладошкой глаз, как будто он у тебя сильно болит. И — быстренько сигай в вагон, вроде провожающий. А разговаривать с проводницей буду я. Иначе она нас обоих не впустит.
Васька согласился, закрыл глаз, сгорбился, сразу сделавшись похожим на закоренелого, скрывающегося от закона рецидивиста. За Славкиной спиной пошел к вагону. Там он сразу прошмыгнул по лесенке мимо проводницы, а Славка закрыл ей путь к преследованию, растопорщив в руке два билета.
— А где ребенок? — воскликнула она.
— Ребенок уже там! — Славка указал на вагон.
— Этот, что ли? — тетка прикрыла горсткой глаз.
— Нет, нет! Этот… эээ… провожающий! А ребенок уже там!
— Почему я его не видела?
— А это вам что — не детский? — Славка потряс перед ней билетом. Проводница поглядела на него очумело:
— Ладно, иди давай… боговый!