Зосима Петрович недоуменно свел брови: “Неужели я ошибся? Неужели это всего лишь однофамилец “моего” Антонова? Но слишком уж многое совпадает у них…”
Он принялся читать дальше. Смоленский переселенец Алексей Антонов все время живет в городе Йыхвы, где работает инструктором-преподавателем столярного дела в местной школе фабрично-заводского обучения. Живет одиноко, без семьи, особенной общительностью не отличается и поэтому близких друзей у него нет. Руководство школы и профсоюзная организация характеризуют Антонова как опытного, старательного специалиста своего дела. К порученной работе относится добросовестно и за образцовое выполнение учебных заданий уже несколько раз получал поощрения. Единственный недостаток характеризуемого — его пассивное отношение к общественной работе школьного коллектива…
Откинувшись на спинку кресла, Буданов беззвучно рассмеялся:
— Ну и ну! Не человек, а писаная икона! И старательный, и добросовестный, и черт его знает еще какой! “Единственный недостаток”, а? Да он же из кожи вон лезет, чтобы казаться таким “добросовестным” и “скромным”, только этой “старательностью” и спасается от разоблачения!
Молодцы эстонские чекисты! Большущее им спасибо: более яркого и полного портрета притаившегося преступника не создать. Нет, Антонов Алексей Антонович, ты не тот, за кого себя выдаешь. Рассчитал хитро: живи себе и живи, пользуйся всеми благами проданного и преданного тобою народа. Так и до пенсии, и до почетной, “заслуженной” старости можно дожить. Но нет, не попользуешься, не доживешь!
Зосима Петрович приобщил поступившую из Эстонии фотографию к следственному делу старищинского полицая Алексея Антонова.
Наступила пора без промедления принимать какие-то определенные шаги по дальнейшему ведению следствия. Какие — подполковник знал, и все же решил посоветоваться с товарищами чекистами. Как бы не пронюхал мнимый переселенец, что им начинают интересоваться: пронюхает — поспешит удрать и опять начнет заметать следы. Допускать это, и особенно сейчас, когда следствие близится к концу, ни в коем случае нельзя.
Зосима Петрович захватил фотографию, сообщение эстонских товарищей и отправился к начальнику Управления КГБ. Тот внимательно выслушал подполковника, задал несколько уточняющих вопросов, наконец спросил:
— Что же вы предлагаете?
— Предъявить фотограию для опознания подследственному Алексееву, — не задумываясь, ответил Буданов.
— Так… А если он не опознает в этом человеке своего отца? По каким-либо личным соображениям не пожелает опознать. Тогда как?
— Вы считаете, что встреча с отцом не входит в расчеты подследственного? — спросил он.
— Совершенно верно. — Начальник кивнул. — И даже больше того: он всеми силами постарается избежать этой встречи. В таком случае…
— В таком случае придется мне еще раз съездить на Порховщину, к свидетелям по делу. Они, я уверен, не откажутся помочь.
— Сколько времени вам на это потребуется?
— Дней за пять—шесть управлюсь. А с Алексеевым поговорю сегодня же.
— Действуйте, — кивнул начальник, — желаю удачи.
И подполковник ушел к себе. Он старательно подготовил протокол опознания, пришив к бланку и скрепив служебной печатью три одинакового размера фотографии разных лиц, и среди них ту, что прислали из Эстонии. “Кого бы, — подумал, — пригласить в понятые?” И вспомнив, что только сейчас видел в коридоре двух водопроводчиков, ремонтирующих водяное отопление, отправился за ними, позвал в кабинет. После этого приказал привести подследственного.
Алексеев сел на предложенный стул, переплел пальцы рук так, что они налились синевой, уставился глазами в пол и замер, готовый ко всему.
— Вы полагаете, — словно продолжая недавно прерванный разговор, начал чекист, — что ваш отец Алексей Антонов скрывается где-то в Эстонии. Так или нет?
ebooksa