Полковник небрежно полистал паспорт и отложил его в сторону, как давно прочитанную, хорошо знакомую книгу.
— А сейчас что мне… делать, Юрий Петрович? — осторожно спросил Фарнега. — Подождать там, пока меня заберут, — он показал на дверь, — или вы сюда вызовете?
— Зачем ждать? Когда у вас смена?
— Через два часа.
— Идите… работайте… товарищ… Гуменюк.
…Продолжая свой путь по маршруту, заданному Хмарой, не отклоняясь от него ни на шаг, Кравчук в это время уже шагал по улице Кришьяна Барона в латвийской столице. Он впервые был в Риге и теперь с интересом вглядывался в большие дома этой центральной улицы”
У дома 109 Кравчук задержался и, еще раз проверив адрес, прошел под аркой в подворотню. Квартиру восемь он нашел без труда. Обитая коленкором массивная дверь ее скрывала еще одну тайну.
Как было обусловлено, Кравчук позвонил четыре раза.
Долго не открывали, наконец раздался за дверью легкий шум, и Кравчук понял, что кто-то изнутри пристально разглядывает его в глазок. Потом звякнула цепочка, дверь тихо открылась, и Кравчук увидел высокую седую женщину, всю в черном.
— Я из Дзербене, — сказал Кравчук, снимая шляпу и кланяясь старухе. — Мне надо повидать Яниса Карловича.
Старуха пропустила Кравчука в переднюю, пропахшую нафталином и залежалой одеждой, захлопнула дверь и, вглядываясь в лицо Кравчука, спросила тихо, с латышским акцентом:
— Простите, а вы кто?
— Я двоюродный брат артистки Херты Саковской. Мы…
— Вы рижанин?
— Да, но я был в ссылке и сегодня вернулся!
— Значит, вы еще ничего не знаете?
— Янис уехал?
— Янис убит в октябре на этой же улице неизвестными лицами. — С этими словами старуха отвернулась и поднесла к глазам платок.
— Боже, какое горе!.. Простите, я не знал… Мы были так дружны.
— Я его мать. Может, вам нужно чем помочь?