— Хочешь, я спляшу? Только ты пой.
— Что ж петь?
— Вот так…
Девочка напела мне мотив. Кажется, я уже слышал его где-то, и это называлось «цыганочка». Пришлось петь. Да еще хлопать в ладоши. Теперь я понял, почему ее прозвали «цыганкой-молдаванкой» — не только за ее бродяжьи наклонности. Она еще не пустилась в пляс, с места не сдвинулась, а в ней уже все ходило ходуном. А потом она словно оторвалась от земли, руки раскинула — и пошло. Таня плясала, пока не выбилась из сил, тогда со смехом повалилась на землю. Теперь она уже не казалась некрасивой.
Она сказала:
— У Пелагеи Спиридоновны есть Полкан. Злой-презлой. Она держит его на цепи.
— Мы уговорились о ней не говорить.
— Правда, уговорились. Ну, пойдем к дятлу в гости. Пошли к дятлу.
— Ты не боишься ходить одна в лес? — спросил я. Таня серьезно покачала головой.
— У меня там подруги. Я не одна. Я им хлеба ношу или зернышек. Со мною некоторые звери разговаривают, когда я одна, а при людях молчат.
Вот фантазерка! Мы ходили по лесу до самого вечера. К ужину я отвел ее в детдом. Прощаясь, Таня даже побледнела.
— Ты больше не приедешь?
— Я же сказал тебе, что пока не уезжаю. Завтра утром я пойду к твоей учительнице. К тебе зайду, но с утра не жди…
Таня вдруг заплакала.
— Ты не уедешь, дядя Коля, ты еще зайдешь?
— Обязательно зайду. Не плачь.
Простившись с девочкой, я пошел устраиваться в гостиницу. Номер был хороший— двухместный. Кто-то расположился на кровати возле окна. Рядом на стуле лежали покупки.
Я умылся, лег на свою кровать, отдохнул минут двадцать и снова вскочил. Мысль о Тане не выходила у меня из головы.
Выйдя на улицу, я зашагал к школе. Таня показывала мне ее, когда мы проходили мимо. Мне повезло: в школе шел педсовет. В коридоре я поймал кого-то из учеников и попросил вызвать из учительской Светлану Викторовну.
Таниной учительнице на вид лет двадцать. Таню она учила два года. Она больше походила на чемпионку спорта, чем на учительницу младших классов в глухом лесном городке: фигура и выправка спортсменки.
ebooksa