— Котомка Дзюбы цела? — обратился к следователю Самсон Иванович.
Твердоступ кивнул:
— В ней четырнадцать корней женьшеня. Отличные экземпляры!
— Жаль, что вы развязали котомку, — раздумчиво проговорил Самсон Иванович.
— Сначала ее сфотографировали, — быстро вставил начальник “аэропорта”, увлекшийся расследованием.
Кузьму несколько удивило, с каким уважением Твердоступ относится к замечаниям Самсона Ивановича.
— Спасибо за помощь, товарищ Шматов, — сказал следователь.
Сообразив, что он слишком навязчив, Степан Евдокимович несколько обиженно пожал плечами и отошел.
— У меня такое ощущение, что произошел несчастный случай, — продолжал Твердоступ. — Пока я так думаю.
— Возможно. Карабин здесь… Котомка цела…
— Интересно и другое, Самсон Иванович, — сказал Твердоступ. — Вы, товарищ Свечин, тоже обратите внимание… Котомка была завязана и находилась у костра. Она, очевидно, просто осталась лежать у костра, когда потерпевший почему-то вскочил и побежал в скалы.
— Вскочил? — переспросил Кузьма. — Почему вы так думаете?
— Вы сейчас увидите — у него пепел на шнуровке олочи, на голени.
И они вчетвером направились к скалам, в лабиринте которых находился труп.
Прыгать с обломка на обломок оказалось делом нелегким и не безопасным.
— Иди за мной! — бросил Самсон Иванович, поравнявшись со Свечиным. — Здесь торопиться — не доблесть.
Послушался Кузьма безоговорочно: теперь он до конца осознал смысл фразы следователя: “Непонятно, зачем ему понадобилось забираться в эту ловушку”.
За поворотом у подножия столба, в осыпи, они увидели обезображенный камнепадом труп.
Эксперт то и дело ослепляюще вспыхивал блицем, чертыхаясь, спотыкался о камни, отыскивая нужные точки для съемки. Молоденькая невысокая докторша стояла поодаль.
— Вот так он и лежал, — проговорил Остап Павлович. — Видимо, обвал настиг его на бегу. А вы как думаете?