А Петровых уже разглядывал портрет немолодой женщины с широкой атласной лентой, повязанной через плечо.
— А это что за дамочка, язвия ее дери? — снова спросил он.
— Императрица Елизавета Петровна, — сказал Кочин.
— Елизавета Петровна, дочь Петра Великого, — с готовностью подтвердил Тараканов. — По ее указу это имение было передано навечно князю Петру Андреевичу Тихвинскому.
— Навечно? — снова усмехнувшись, переспросил Кочин. — В указе, хранящемся в архиве князя, написано именно так: навечно, — не глядя на Кочина, сказал Тараканов.
Из соседнего зала послышался раскатистый бас Петровых:
— А это что за пацан, язвия его дери?
Кочин и Тараканов вошли в просторный зал, увешаный от пола до потолка картинами в золоченых рамах, и остановились у небольшого портрета мальчика в голубом костюме.
— Пинтуриккио?[34]! — спросил Кочин.
Тараканов кивнул.
— Если не ошибаюсь, — сказал Кочин, — это знаменитый портрет мальчика в голубом из собрания Медичи?
Тараканов снисходительно улыбнулся и сухо сказал:
— Сергей Александрович приобрел эту картину во время последней поездки в Италию, за год до войны.
— Подлинник? — спросил Кочин.
— Князь не собирал копий, — сказал Тараканов.
— А это Буше? — спросил Кочин, показывая на небольшую картину в пышной золоченой раме.
— “Амур и Психея”, — ответил Тараканов.
В зал вошла высокая сухая старуха в черном кружевном платье.
— С кем имею честь? — слегка склонив голову, спросила она Кочина.
— Иван Евдокимович Кочин, полномочный представитель Народного комиссариата имуществ Республики. — Кочин протянул старухе мандат.
ebooksa