— Будь здоров, — сказал Дик. — Вонючая дыра, правда? Как ни прискорбно, но нашего дома в Шотландии придется еще немного подождать.
Медленно, потому что быстро Монти уже не мог, они втроем направились к «Таверне Георга».
Вадим БУРЛАК
СЛЕД ИЗ ТАЙГИ
— Не скрипи, Сучья лапа.
— Рассыплюсь, Алеха!
— А ты глубже дыши тайгой и жди удачи. Пошевеливайся, бичара толстозадая.
— За тобой не угонишься. Прешь, как танк, только пыли нет. Может, привалить время?
— Рано, еще часок отшлепаем.
— Устал…
— Хреновый ты бич, Сучья лапа. Если б знал, что ныть будешь, не взял бы в пару. Дыхалку себе на водяре сорвал да на портвешке…
— Не, Алеха, я после тюряги по-божески пью. Давай передохнем, а? Сил нет…
— Терпи… и любуйся природой. Ишь, как вертит наверху мошкара — словно пепел от солнца осыпается.
— Тьфу, за ноги тебя да башкой об ту ель с твоей природой. Здоровый ты, как лошадь, Алеха. И тюряга тебя не размяла, и наша бичарная жизнь не обломила. Откуда столько силы?
Сучья лапа остановился и руками вытер пот с лица:
— Ух, как жарко…
Алеха обернулся и резко прохрипел:
— Пошли-пошли!..
И покатилось по таежной пади «шли-шли-ли-ли»… Вечер зажег по пихтовым гривам желтые свечи. Лишь в полной темноте устроились на ночлег. Костра не разжигали. Наломали кедровых веток, соорудили из них лежки. Закусили сухарями с салом, запили водой из ручья и повалились в таежную постель. Сон махом вышиб из людей усталость и заботы прошедшего дня. Ночная тайга медленно возвращала им силы.
Едва поднялось солнце, Алеха и Сучья лапа, наскоро перекусив, двинулись в путь.