— Незаметно не удастся.
— Тогда как же? Может, проследим, на какой машине его повезут?
— Это отпадает.
— Да, ведь его могут повезти и не по дамбе.
— Мы подойдем открыто.
Иванов уставился на товарища с тревожной насмешкой.
— С ума сошел!
Ложкин вытащил из трофейного ранца штаны и френч гитлеровского солдата.
— Здорово! А я почему-то думал, что выбросил это тряпье.
— И сейчас не поздно.
— Я не шучу. — Ложкин улыбнулся, посмотрев в глаза Иванова. — Ты завидовал мне, когда я отправлялся на прогулку в этом костюме, вот и тебе представляется такая возможность.
— И что же, я буду играть роль глухонемого? Да ведь у них, наверное, и глухонемые бормочут не по-нашенски.
— Дело проще. Тебе надо сыграть роль пленного.
Иванов оторопело улыбнулся.
— Понял теперь?
— Ну и голова! Вот это придумал! Пленный! А и на самом деле, кому в голову придет, что я за пленный?
— И я так думаю. Помоги мне снять сапоги… Спасибо. Твой автомат придется тут спрятать. Там новый добудешь. Теперь прицепи на пояс гранаты, рубаху из-под ремня выпусти, пистолет в рукав. Когда пойдем к дому, не забудь держаться как пленный.
— Не приходилось.
— А ты попробуй. Мне тоже не приходилось служить фюреру.
— Ясненько, — бормотал Иванов, рассовывая из вещевого мешка по карманам пистолетные обоймы. — Эх, живой ли еще Кирилл? Устроили, называется, пария на отдых и лечение…