Чекист

— Левка, Марк! Это ж мать нашего казначея! — Лепетченко захохотал, затанцевал. — Вот удача! Она. Она должна знать. — Он схватил старуху за руки, оттащил от двери и зашептал: — А ну говори, где прятал сын твой наше добро? Знаешь? Где? Говори, старая!

— Хто же его знает, — удивилась старуха. — Вин мени не казав.

— Брешешь, ведьма! Говори. Пытать буду. Шкуру с живой спущу. Все скажешь!

— За що ж, Ванюша? — испуганно зашептала старуха.

— Оставь, Иван, — потянул его за руку Марк.

— Она у меня заговорит! — продолжал Лепетченко, глядя на старуху налитыми, бешеными глазами.

Лева молча встал, подошел к Лепетченко, уставился на него.

— Ты чего? — покосился на него Лепетченко и отодвинулся.

— Скажи, мать, — Марк поспешил отвести ее в сторону, — может, помнишь, был у него тайничок, схорон, куда бы он один ходил, скрытно? Ты же мать, все замечала.

— Було, було, — обрадованно закивала старуха. — Щось биля криници було, частенько туди ночью ходив. Я ж боялась, може, там нечистая сила. Одного разу тихесенько за ним. Смотрю, встал биля криници, ногою в землю постукав, та и пишов. Ох, думаю, то вин дьявола викликае. Я ему на другий день: «Сыну, не чипай ты нечисту силу!» — Узнав, що я за ним ходила, ледве не убив.

— Говорила про это еще кому? — процедил сквозь зубы Лепетченко.

— Господи, кому ж я скажу? 3 ким я тут говорила? Я три года рта не раскрывала. Все вас, соколиков, чекала. А ты з кулаками! — Старуха беззвучно заплакала.

— Не помнишь, с какого боку он ногой стучал? — спросил Марк.

— Як лицом до криници встать, так ось по цю сторону, — показала она высохшей рукой.

* * *

Ранним утром в Дыбривском лесу, у заброшенной криницы, была наконец выкопана казна батьки Махно.

Одну за другой поднял Лева из ямы две четырехведерные медные кастрюли. Только с его нечеловеческой силой можно было сделать это. Когда сняли крышки, драгоценные камни и золото, словно запотев, тускло заблестели перед глазами. Бесчисленное множество крестиков, монет, колец, сережек, браслетов, ожерелий... Сколько тысяч людей ограбили и убили бандиты ради этих ценностей!

С разным чувством смотрели трое на несметные богатства.

Лепетченко потянулся, схватил золотую цепочку, зажал в кулаке.

— Положи! — багровея, сказал Лева и с такой силой сжал его руку, что Лепетченко рухнул на колени.

Извиваясь, Лепетченко старался заглянуть ему в лицо.