Это «браво», повторяемое к случаю и без него. — единственная острота в его лексиконе. Мой друг снова жадно затянулся сигаретой и прибавил:
— Но, друг мой, я тоже педант и не могу дать тебе точного ответа, не имея ни малейшего представления, как лежал покойник.
— Зато у тебя есть сам покойник.
— Бери его себе.
— Ладно уж, пусть остается у тебя! — великодушно запротестовал я. — Сколько ты сигарет перебрал у меня уже, а хочешь мне всучить этого… Мне нужны только данные аутопсии.
— Эти данные, друг мой, столь банальны, что я мог бы абсолютно точно квалифицировать эту историю, если бы не остатки педантизма…
— Ну хорошо, ближе к фактам.
— Из всего вытекает, что этот человек умер от разрыва сердца. Поскольку ты, как я понимаю, ищешь чего-то другого, то должен тебе, сказать, что алкоголь вряд ли был причиной смерти: по рубашке и жилетке покойника разлилось гораздо больше мастики, чем было выпито…
— Итак? — нетерпеливо спросил я, ибо не люблю драматических пауз.
— Смерть могла наступить и без алкоголя, — равнодушно проговорил врач.
— Ну еще бы, — кивнул я. — Его встретил знакомый, рассказал страшную историю, и он со страху окочурился. Только зачем было обливать его мастикой? Может быть, чтобы побыстрее пришел в себя?
— Кто его знает… Это уж тебе виднее.
— Продолжай.
— Это нетрудно. Плохо только то, что я не могу ничего доказать со всей определенностью.
Паганини в последний раз затянулся и ловко выбросил окурок в окно.
— Ну, а все-таки? — поторопил его я.
Мне показалось, что он тянет не без причины, и действительно я не ошибся.
— Ты куда дел сигареты? — недовольно спросил Паганини, словно речь шла о его сигаретах, а не о моих.
Я вздохнул, достал пачку, угостил старого друга и снова поторопил его:
— Ну давай дальше.
ebooksa