— Да нет, — ответил хозяин, нерешительно остановившийся на пороге. — Это комната моего старшего сына. Он, знаете ли, служит в армии, и поэтому Медаров поселился у нас.
Я быстро оглядел комнату. Убрано. Все на своих местах.
— Чистенько, все прибрано… — пробормотал я. — Надеюсь, вы не хозяйничали здесь после смерти вашего квартиранта?
— Да когда же? — развел руками хозяин, деланно улыбаясь. — Ваши люди тут со вчерашней ночи.
Что наши люди здесь с ночи, мне хорошо известно. Равно как и то, что нашли в комнате и в карманах Медарова. И вообще, я пришел сюда совсем не ради осмотра комнаты, хотя личное впечатление никогда не мешает. Но наконец надо начинать.
Мы снова вернулись в холл.
— А вы неплохо устроились, — заметил я добродушно, сел в кресло и закурил сигарету.
— Это все жена, — ответил хозяин, переступая с ноги на ногу, словно колеблясь: сесть или нет. — Мне о доме думать некогда, а вот жена ни о чем другом и думать не может.
— Медаров как будто тоже был аккуратным человеком, — сказал я, кивая на дверь его комнаты.
— Да, был… — как-то нехотя согласился хозяин. Потом нерешительно потоптался и предложил: — Может быть, выпьете что-нибудь, а? Вы что пьете?
— Ничего. В данном случае это походило бы на подкуп.
— Как вам будет угодно, — ответил хозяин, разводя руками.
— А что пил покойный? — спросил я.
— Мастику. Только мастику.
— Гм… А как насчет женщин? Загулов?
— Этого не было. Сто граммов мастики к обеду. Сто к ужину — вот и весь загул.
При этих словах хозяин наконец решил сесть в кресло, уловив, очевидно, что я не тороплюсь уходить.
— Ну, сто к обеду и сто вечером — это немного, — заметил я добродушно. — Разве что каждый день… Но не будем копаться в личной жизни покойного. Он был человек компанейский?
— В каком смысле? — несколько удивился хозяин.
— Приглашал ли гостей, ходил ли сам в гости к кому-нибудь?..