Петр долго шел наугад, ощущая лицом, лбом, щеками к невидящими глазами прикосновение ветра, который овевал и его, и темневшие вокруг деревья и кусты. Он шел все быстрее, дыхание его стало прерывистым.
В разрыве между тучами печально мерцала одинокая звезда.
«Это Марс», – подумал он и пошел дальше.
Руки раздвигали ветви, мокрые листья легко и тревожно, словно украдкой, касались его лица. Перед ним темнел большой куст с белесыми снизу листьями. Здесь он говорил с девушкой. При мысли, что он остался один, его охватила еще не испытанная никогда тревога.
Он повернулся и, спотыкаясь, побежал наугад. Он продирался сквозь кустарник, невидимые ветви хлестал ч его по лицу, а он все бежал во мраке.
«От кого я убегаю? – подумал он. – От себя? Надо что-то сделать».
Тихо опустившись на колени, он лег на отяжелевшую от росы траву и в бессилии оперся на какой-то твердый, плоский предмет. В голове мелькали обрывки воспоминаний о пережитой ночи. Вдруг он услышал ее голос: «Петр!..» Иллюзия была так сильна, что он, казалось, ощутил колебания воздуха, вызванные ее голосом. Глухой стон, похожий на рыдание, вырвался из его груди. Тогда откуда-то сверху до него донеслись медленно сказанные слова:
– Человек, что ты тут делаешь? Ты заблудился?
Петр молчал.
– Чего ты хочешь? Скажи, человек, – снова послышался голос.
– Я не хочу ничего. Ты не можешь мне помочь, Сигма.
– Почему? Не понимаю. Ты потерял что-нибудь?
Этот вопрос неожиданно развеселил Петра.
– Да, – сказал он, – потерял.
– Что ты потерял?
– Все.
– Все? Это ничего. Ты можешь каждую вещь получить снова.
– Тебе так кажется? Каждую вещь? Даже весь мир?
– Весь мир принадлежит людям. Значит – и тебе.
– Если мир не с кем разделить, он бесполезен.