Посланник смерти

22
18
20
22
24
26
28
30

– Жень, ты расскажи мне что-нибудь о нем. Хотя бы в общих чертах.

– Ладно, только очень коротко. Итак, получают его исключительно искусственным путем, пережигая двести тридцать пятый уран в специальных атомных реакторах-размножителях. Выделяется из кислотных растворов на специальных радиохимических заводах. Крайне ядовит.

– Как мышьяк?

– В тысячу раз ядовитее! Кроме того, он еще и сильный альфа-излучатель. Если подержишь небольшой кусочек в руках несколько минут, то кожа слезет через неделю, как шкурка со змеи по весне. Тускло-серый. Ковкость плохая. Критическая масса у него весьма небольшая. Достаточно собрать вместе две горсти, как произойдет атомный взрыв.

– Все, Жень, все, достаточно, спасибо тебе огромное. Будь здоров.

Как только я положил трубку, меня сразу атаковал изнывающий от любопытства Михаил.

– И что же тебе такое сказал твой ленинский стипендиат? – тормошил он меня.

– Миша, – собрался я с духом, – он говорит, что на нашем коврике схематически изображен атом плутония. Плутония, ты понял?! Да и все остальные приметы со старинного описания сходятся. Смотри. Производится он в реакторе, крайне ядовит, требует хранения небольшими порциями, а уж когда происходит ядерный взрыв, то можешь себе представить, какой силы получается вспышка и какие возникают при этом разрушения.

– Да что ты несешь! – рассмеялся Михаил. – Какой там плутоний! Лично я вижу здесь только дурацкие кружочки с шариками и ничего более.

Мне пришлось повторить все, что сказал Евгений. Когда я закончил, мой друг впал в глубокую задумчивость.

– Слушай, – очнулся он через некоторое время, – в таком случае получается полная ерунда. Насколько я знаю, какая-либо атомная деятельность началась только после Второй мировой войны.

– Тут ты ошибаешься, – возразил я. – Американцы, мы, да и немцы проводили такие исследования и до, и во время войны, и, естественно, позже. Вспомни про бомбы, сброшенные 6 и 9 сентября 1945 года на Хиросиму и Нагасаки.

– Но то были, наверное, урановые бомбы, а не плутониевые?

– Урановые, совершенно точно. До плутония физики добрались только через несколько лет. Но возможно, что какие-то минимальные количества плутония у них имелись и ранее.

– Ничего не понимаю. Ты ведь помнишь тот коврик, Сань? Он аж поседел от старости. Ты взгляни, взгляни, – сунул он мне ксерокопию в руки, – да ему же тысяча лет, если не больше! Знаешь что? Звони Хромову, срочно.

– Да ты что, Миш, неудобно. Да и спит он, наверное.

– А ты ему задай только один вопрос, про коврик, – убеждал меня он.

Набрав его номер, я услышал заспанный и недовольный голос Ильи:

– Хромов слушает.

– Илья, извини за беспокойство, но у меня совершенно неотложный вопрос, ответ на который я хотел бы получить от тебя прямо сейчас.