Посланник смерти

22
18
20
22
24
26
28
30

– Значит, ты на сто процентов уверен, что у них ничего не осталось?

– Да, – подтвердил Илья, – уверен.

– И еще один вопрос, – улыбнулся генерал. – Ты рассказывал своим приятелям о ходе работ, а? Ну, не смущайся, не смущайся. Для тебя подобное исследование было чем-то вроде шутки, своеобразным развлечением, так ведь?

– Верно, просто стало любопытно. Сами понимаете, неизвестные письмена, удивительные железки, это будоражит воображение.

– Да, да, – кивнул Борис Евсеевич, – но все-таки, о результатах ты им сообщил?

– Боюсь, вы меня переоцениваете, товарищ генерал. Пока никаких конкретных результатов наша группа не получила. Так, кое-какие подвижки в расшифровке рукописей. Я и Александру Дмитриевичу ничего не докладывал, поскольку нечем было похвалиться.

– Кстати, а что удалось вытянуть из текстов? Я так понял, что вы первыми преуспели в расшифровке подобных писаний.

– Не уверен насчет первенства, – честно признался Хромов, – но поскольку нам достались тексты с дублированием некоторых выражений на древнекитайском, то похоже, что только мы с Константином и имели какой-то мизерный шанс дать хоть какое-то толкование манускриптам. Правда, результат оказался столь… – Илья Федорович замялся, подбирая нужное выражение, – несуразен, что я сомневаюсь в правильности выбранного нами метода дешифровки.

– Поясни, – попросил генерал.

– Вот, к примеру, ориентировочное содержание самого большого свитка, – начал Хромов. – Почти весь полутораметровый свиток – это трактат о пустоте.

– О чем, о чем? – переспросил генерал.

– О пустоте, просто о пустоте, – подтвердил Илья. – Оказывается, пустота бывает белая, черная и желтая. Причем плотность этих пустот не одинакова. Самая прочная пустота – желтая, а самая слабенькая – черная. Интересно, что несколько раз подчеркивается, что скручивать белую пустоту в шар, или, точнее, в сферу, категорически не рекомендуется, зато желтая пустота прекрасно подходит для этого. В конце концов, делается вывод о том, что овладение черной пустотой невозможно без предварительного разделения двух других пустот.

– А какая же информация содержалась в других посланиях из чемодана?

– Всего в нем было пять пергаментов. Большой свиток про пустоту и как бы сопроводительные описания к «брошке», «перстню» и куску ткани. Коврик с кольцевидным рисунком имеет сопроводительную записку прямо под изображением. Мешочек с разрозненными предметами имел самую короткую записку, и дешифровка ее успехом не увенчалась. Смысл остальных записок, естественно, разный, но вкратце в каждой из них дана своеобразная характеристика того предмета, который они сопровождали.

– Значит, никаких загадок больше не существует, – ухмыльнулся генерал, – раз есть описания-то.

– Я бы так не сказал, – ответил Хромов. – Например, «перстень» характеризуется как некий ключ, правда, непонятно к какому замку. Кусок ткани приравнен к зеркалу, отражающему смерть, а трансформирующаяся в фонарик «брошь» описывается как некий инструмент, предназначенный для обработки твердых поверхностей. Единственно, что более или менее соответствует своему описанию, так это кольцевой рисунок на коврике, который удивительнейшим образом напоминает схематическое изображение атома плутония. Под стать ему и описание, характеризующее некое вещество как крайне взрывоопасное и поражающее все вокруг, даже в самых мизерных количествах. Упоминаются такие слова и выражения, как непереносимое сияние, потрясение земной тверди, взлетающее к небесам драконоподобное божество и т.п.

– Ты что-то говорил о том, что удалось накопать информацию, которая не вошла в отчет. Будь так добр, удовлетвори мое любопытство.

Хромов вынул из папки фотокарточку и подал ее генералу.

– Прошу ознакомиться. Перед вами наши основные фигуранты по делу.

Борис Евсеевич буквально впился взглядом в потрескавшуюся, покрытую желтоватыми пятнышками фотографию.